От редакции POLITPROS.COM: Представляем вниманию читателей материал, посвященный событиям 1917 – начала 1920-х годов на территории юга России и на Украине. На наш взгляд, публикация содержит некоторые дискуссионные оценки исторического характера. Однако она помогает сформировать представление о предпосылках сегодняшних процессов на Украине.
ДОНЕЦКО-КРИВОРОЖСКАЯ РЕСПУБЛИКА
Ретроспектива
Любое обострение событий в политической жизни Украины неизбежно поднимает вопрос о федерализме, как об одной из моделей государственного устройства. Впрочем, он никуда и не исчезал. Ответственные политики, думающие о будущем страны, не раз обращали внимание на опыт федеративных государств. Ведь Украина, говоря откровенно, до сих пор еще экспериментальное государство. Условия жизнедеятельности его только обкатываются, территориальных противоречий в Украине достаточно. Все они - исторические, культурные, социальные, экономические, вплоть до религиозных и языковых - требуют разрешения.
Принципы федерализма убирают многие нестыковки в государствах с подобным устройством. Федерализм - это их путь к согласию и взаимопониманию граждан. Он ликвидирует региональные обиды, экономические и социальные неувязки. Сегодня самые богатые страны Европы (не говоря уж о США и пр.) - Великобритания и ФРГ - имеют федеральное устройство. Да и в той же Франции или Италии права территорий на порядок выше, чем в Украине.
Наш Донбасс - мощный регион со своей историей и давно сложившимися особенностями. То место, которое он ныне занимает в Украине, не может удовлетворить прежде всего нас, донбассовцев. Голос Донбасса должен быть достаточно силен. А интересы его жителей посущественней социально-экономических раскладок (иногда совсем несуразных) киевских чиновников.
Каждый год в феврале непременно всколыхнется память о Донецко-Криворожской республике. Большинство читателей о ней ничего не знает кроме названия. А это была героическая республика, единственное государственное образование на территории бывшей Российской империи, которое оказало мощное и хорошо организованное сопротивление в 1918 году немецким оккупантам.
Немного предыстории
После февральской революции к лету 1917 г. на территории нынешней Украины сложилось «двоецентрие». Промышленное Левобережье объединялось вокруг Харькова, сельскохозяйственный юго-запад - вокруг Киева. Вопрос о выделении Донбасса в единую административно-хозяйственную единицу ставился давно, еще при императорской власти. Но серьезные подвижки начались уже после Февральской революции. 13 (26) марта был создан правительственный орган – Временный Донецкий комитет. Состоялась и Первая конференция Советов Донбасса - 15 – 17 (28 -30) марта (138 делегатов от 38 Советов). А 27 апреля в Харькове собрался I Областной съезд Советов Донецкого и Криворожского бассейнов (170 делегатов), который учредил Областной комитет Донкривбасса и принял положение об организационной структуре Советов Донецкого и Криворожского бассейнов. Главой Совета и его Исполкома стал эсэр Голубовский.
Так что легитимность будущей ДКР куда выше, чем законность никем не избранной киевской Центральной Рады, хотя ее юбилейные даты отмечают на самом высоком уровне. Тогда, 20 марта 1917г. в Киеве собралась кучка членов националистических организаций города. Она-то и провозгласила себя Центральной Радой.
Рада хоть и была никем не избрана, но губу раскатала на весь Юг России. Уже вскоре в Петроград отправилась делегация ЦР и завела длительные территориальные споры с Временным правительством. Как потом обижался будущий глава правительства Центральной Рады В.Винниченко в книге «Відродження нації», питерские социалисты ну никак не хотели отдавать в подчинение Раде Донкривбасс и Причерноморье, мол там и «население по большей части не украинское», и настроения другие, в общем, как пишет Винниченко: «проявили всю суть своего русского голодного, жадного национализма». Мнение же народа или руководящих структур Донкривбасса - хотят или нет они просесть перед Центральной Радой, Винниченко не интересовало.
В конце концов в июле Временное правительство (князь Львов) пришло к определенному решению. Вместо ожидаемой Конституции (или, на худой конец, Статута) киевские свидомые получили «Временную инструкцию Генеральному секретариату Временного правительства на Украине» и 4 с половиной губернии – Киевскую, Волынскую, Подольскую, Полтавскую и часть Черниговской, под начало. Столько же, четыре с половиной, в пределах Екатеринославской, Харьковской, Херсонской и Таврической губерний и части Черниговской получил под административное управление и Временный Донецкий комитет. Политики того времени рассуждали, что если право на самоопределение было даровано Малороссии, то справедливо в такой же мере предоставить его и Новороссии.
Все изменилось после Октябрьской революции. Центральная Рада торопливо приняла III Универсал, который провозглашал создание Украинской Народной республики и заявлял о претензиях Киева на территорию Донкривбасса, Слобожанщины и Новороссии. Хотя в отношении Таврической губернии в Универсале четко значилось «без Криму».
17 ноября пленум исполкома Советов Донкривбасса решительно осудил территориальные притязания Центральной Рады. Практически единогласно была принята резолюция, отвергающая Универсал как сепаратистский и требования «производства референдума по всей территории Дон-Кривбасса... за оставление всего Дон-Кривбассейна с Харьковом в составе Российской республики». В этом были едины представители всех партий: от большевика Артема до эсера Голубовского. Очень точно сказал Артем о киевских самостийниках в выступлении 6 декабря: «Украинский вопрос выражается главным образом в следующем: мелкая буржуазия борется за желудочные интересы, чтоб пристроить на государственные местечки своих сынков, не мыслит себя связанной какими-либо российскими границами. Бедная Галиция является для них желанным куском, а о Донецком бассейне и говорить нечего».
Но тут изрядно запаниковали киевские большевики, не сумевшие добиться должного влияния в Киеве... Прибыв в Харьков, они начали длительные переговоры с харьковскими руководителями, не раз аппелируя к центральной власти в Петрограде. Итогом стало провозглашение 25 декабря 1917 г. того, что позже станет УССР, но пока с тем же названием, что и у Центральной Рады - УНР. Артем вошел в ее правительство - Народный Секретариат. По поводу же Донбасса была принята туманная резолюция: «Добиваться единства Донбасса в пределах Советской республики», не уточняя какой - Российской или Украинской.
Однако единство было мнимым. Донкривбасс упорно не хотел входить ни в какую УНР, не важно, большевистскую или националистическую. И стоило киевским большевикам - В.Затонскому, Е.Бош, Н. Скрыпнику - отправиться в Киев, после освобождения того революционными войсками, как страсти разгорелись с новой силой.
Дальнейшие события развивались так: выгнанная из Киева Центральная Рада 9 февраля подписывает с немцами сепаратный Брестский мир. И, в обмен на признание, договор о военной помощи, то есть об оккупации. Армиям австро-германского блока предоставляется право занять огромную территорию и отнять у проживающего там населения более половины урожая. А еще уголь, железо, паровозы для их доставки, корабли...
В эти дни в Харькове собирается IV съезд Советов Донкривбасса. На нем после жарких споров 9-12 февраля 1918 г. была провозглашена Донецко-Криворожская республика. На съезде Артем крайне отрицательно отозвался о «националистических предрассудках». «Необходимо создавать Советские республики не по национальному, а по экономическому принципу. Сохранение же Донкривбасса в рамках Украины было бы несправедливо…», - говорил на съезде Артем. Тем более, что Донкривбасс экономически с Украиной связан минимально, что пагубно отразится на развитии региона - отмечалось в речах выступающих.
Был избран многопартийный Обком ДКР, куда вошли 5 большевиков, 3 эсера, 1 меньшевик. Главой сформированного правительства ДКР стал Артем (Ф.А.Сергеев). Делегаты съезда утвердили принцип построения республики на экономических, а не национальных основах.
Жаркие дни республики
Наркоматы ДКР дружно принялись за работу. Была проведена территориальная и судебная реформы, введено бесплатное обучение для детей бедноты, открыты ряд курсов ликбеза и даже украинская гимназия в Харькове. Южный облсовнархоз во главе с инженером В.Бажановым на ряде национализированных шахт добился высоких результатов по росту производительности труда. Мало того, в начале 1918г. Донкривбасс был единственным регионом бывшей Российской империи, где не то что хаоса и развала не было, но даже росло промышленное производство.
И все же начавшееся 18 февраля наступление германских войск поставило главным вопросом для республики военный.
В те дни Совнаркому ДКР пришлось сражаться не только с Радой и немцами, но и с киевскими большевиками и с питерским руководством. Столица продолжала настаивать, что Донбасс – часть Украины и требовала создания единого фронта обороны.
Но дело было не только в обороне, единство в которой было достигнуто. Социальные порядки, установившиеся в республике, не вполне отвечали установкам радикального большевизма. Не устраивало центр и то, что республика была организована «снизу», по инициативе депутатов местных советов, не терявших связь с народом. Легитимность же республики была, пожалуй, повыше всех территориальных образований, существовавших в то время на территории бывшей Российской Империи.
Это подчеркивалось и в воззвании правительства ДКР, опубликованном 6 апреля в газете «Известия Юга»: «Киевское правительство Рады вторглось в пределы нашей Донецко-Криворожской Республики. Мы, Правительство Республики, заявляем: Никакого мира без признания нашей Республики обеими сторонами быть не может… Мы заявляем, что Киевское правительство не может ссылаться, завоевывая нашу республику германо-австрийскими штыками, ни на какие исторические и другие права, кроме права на завоевание. Киевскому правительству должно быть известно, что мы как особое объединение, существуем с первых же дней после свержения династии Романовых и как республика – со времени Октябрьского переворота. Таким образом притязания Киевского првавительства на захват нашей территории ничем, кроме грабительских стремлений Киевского правительства, объяснены быть не могут».
Уже позже, в соответствии с дополнением к Брестскому мирному договору от 27.08.1918, территории Донецкого и Криворожского бассейнов были признаны Австрией и Германией временно оккупированными территориями, не относящимися к Украине.
Но в феврале 1918г. войска рейхсвера, 450 тыс солдат победоносно движутся на восток. Конечно, везде - от Волыни до Полтавы - возникают очаги безуспешного сопротивления. Но это лишь агония жертвы.
И Москва тоже связана по рукам Брестским договором и может оказать лишь слабую помощь. О нашем крае Ленин пишет: "Что касается Донецкой Республики, передайте товарищам Васильченко, Жакову и другим, что как бы они не ухитрялись выделить из Украины свою область, она, судя по "географии Винниченко" (лидер Центральной Рады - авт.), все равно будет включена в Украину, и немцы будут ее завоевывать».
Но в ДКР настроены серьезно и решительно. В послании "Всем, всем, всем" от 4 марта (экстренный выпуск газеты "Донецкий пролетарий") правительство ДКР клеймит позором предательскую и продажную политику Центральной Рады и призывает к вооруженной борьбе. 7 марта 1918 года был создан Чрезвычайный штаб обороны Донбасса, в состав которого вошли Артем (Сергеев), К.Е. Ворошилов; Н.А. Руднев; М.Л. Рухимович.
ДКР готовится к серьезному сопротивлению. Конечно, это сопротивление было заранее обречено на неуспех, но тем большее восхищение оно вызывает. Стоять до конца за родную землю - дело чести. Идет патриотический порыв в Харькове и Юзовке, Луганске и Екатеринославе и в сотнях других рабочих и шахтерских городах и поселках. Рабочие и вчерашние дезертиры тысячами записываются добровольцами в армию, получившую название 1-й Донецкой. В нее вливаются и части 8-й армии, пришедшие с румынского фронта. Ее выборный командующий Анатолий Ильич Геккер стал первым командующим Донецкой армии. Количество бойцов армии вскоре достигает 50 тысяч. Это вам не каких-то «300 студентов под Крутами».
Несмотря на изоляцию и острую нехватку сырья, поднимается военная промышленность. Круглосуточно работает Луганский патронный завод и паровозостроительный завод Гартмана, начавший выпускать бронепоезда. Конечно, слово "бронепоезд" можно употребить с большой натяжкой: железные полуоткрытые вагоны обшивали изнутри досками, в промежутки засыпали песок, устраивали площадки для пулеметов и орудий - и готово! Разумеется, такие бронепоезда могли защитить лишь от ружейного и пулеметного огня, и то не всегда. Однако один из таких бронепоездов доходит до Конотопа, атакует и обращает немцев в бегство.
Ожесточенное сопротивление донбассовцев таково, что немцам приходится снимать и подтягивать в Донбасс дивизии даже из Франции. Несмотря на значительный перевес в силах - в 10-15 раз, немцы почти месяц не могут взять Харьков. Горячие бои происходят у Купянска и Родаково Донбасовцы не раз переходят в контратаки, отбивая у немцев станции и поселки. Например, в бою под ст. Меловая у немцев в числе трофеев взяты около 20 пулеметов, 2 батареи, 2 подбитых аэроплана.
ДКР полтора месяца сдерживала все австро-германские силы на Восточном фронте, являясь, по сути, единственной союзницей Антанты на просторах бывшей Российской империи.
И все же из-за неравенства сил войска ДКР были вынуждены отступить. Луганск, последняя столица ДКР, куда переехало правительство республики после захвата немцами Харькова, был оставлен 28 апреля 1918 г. Немцы смогли вытеснить, но не разбить героических защитников Донбасса.
При этом отступающие донбассовцы смогли вывезти все ценное оборудование предприятий, материалы, не оставив немецким оккупантам практически ничего. От Луганска до Царицына пробились десятки эшелонов с промышленным оборудованием, запасами цветных металлов, сырьем для военного снаряжения. В поездах везли горожан, рабочих, членов их семей. Шестьдесят семь дней и ночей продолжался этот беспримерный поход.
А на оставленной территории стал действовать созданный Донецко-Криворожский подпольный обком, который вел работу до освобождения Донбасса от немецких и украинских оккупантов (январь 1919 года).
Немного аналитики
ДКР всегда была «крамольной». Министр Табачник об учебе на истфаке Киевского университета говорил: «Тогда можно было, в принципе, выбить любую тему. Можно было писать работы и о Гетманщине, и о Директории, и даже об УПА (само собой, под жестким идеологическим контролем; само собой, соблюдая генеральную линию партии). Но одна тема всегда была под строжайшим запретом. О ней нельзя было ни говорить, ни писать. Эта тема — Донецко-Криворожская республика».
Не пришлась она ко двору ни в СССР, где на нее повесили ярлык «ошибок в национально-государственном строительстве», ни тем более в независимой Украине. Сведения о ней либо заглушены, либо заменены упоминанием с отрицательной оценкой (как же иначе – они были против святой «самостийности»!) или превратными измышлениями, как в украинских школьных учебниках.
И все же память о ДКР и поныне будит социальное воображение. Созданная исключительно по инициативе «снизу», республика стала альтернативой радикальному большевизму. Несмотря на то, что в руководстве республики было много большевиков (сам Артем был членом РСДРП(б)), в республике была многопартийность, правительство было коалиционным, церкви не закрывались, нормально работающие частные предприятия не национализировались, экспроприации не проводились.
ДКР была альтернативой и дикому капитализму. Республика показала, что государство может заставить капиталистов выполнять социальные обязательства перед своими работниками, что государственный менеджмент, установленный на ранее убыточных предприятиях, может работать лучше, чем частный собственник.
По сути, строй, установленный в республике, во многом аналогичен сегодняшнему строю стран Северной Европы, тому самому «шведскому социализму».
ДКР была альтернативой украинскому национализму. В основу создания республики был положен принцип регионально-экономический, а не национальный, как в будущих республиках СССР (эта мина еще взорвется в 1991г.). Ни один народ не провозглашался титульным, у всех национальностей были равные права. Права национальных меньшинств были защищены: на территории ДКР открывались украинские гимназии и школы, но при этом никому в голову не приходило украинизировать тех, кто этого не хочет. Подобное положение устраивало всех. Неудивительно, что самыми пылкими патриотами ДКР были как раз те, кого в дальнейшем обозначат как этнических украинцев. Неудивительно, что такая альтернатива не устраивала никого – ни красных, ни белых, ни желто-блакитных. Правда она устраивала самих донбассовцев. Когда руководители ДКР вернулись в Донбасс или вышли из подполья, они вновь и вновь поднимали вопрос о возобновлении деятельности ДКР. В том числе и на съезде волостных ревкомов в Юзовке (февраль 1920г.). Но центральная власть уже взяла иной курс. 17 февраля 1919 года принимается постановление Совета Обороны РСФСР о ликвидации Донецко-Криворожской республики. И постепенно сопротивление автономистов было сломлено. А про обещанный в свое время референдум для выявления воли народа Донбасса большевики просто забыли.
Впрочем, борьба с «автономистами» началась еще раньше. Наркомы ДКР Филов, Жаков, Васильченко, стоявшие на резко отрицательных позициях относительно вхождения Донбасса в состав УССР, были осуждены Москвой и исключены из партии еще в 1918г. Во время гражданской войны их следы затерялись. Много неясностей и в смерти чрезвычайно популярного среди рабочих и шахтеров Артема, последовавшей в 1921г., как сообщалось в официальной версии «при испытании аэровагона». Последний, луганский нарком ДКР Юрий Лутовинов на XII съезде РКП(б) (1923г.), осудившем «русский великодержавный шовинизм» и положившем начало политике «коренизации», был обвинен еще и в анархо-синдикализме. Его, устраняя из СССР, направили на работу за границу в торгпредство. Через год он там пустил себе пулю в лоб, закончив счеты с жизнью и оставив предсмертную записку: «И революция наша сволочная и революционеры наши сволочи».
Рухимович, братья Межлауки и ряд других бывших наркомов ДКР были репрессированы в 1938г.
А Донбасс, в соответствии с партийными установками подвергся режиму принудительной «украинизации». В том числе наша Луганщина, давняя русская земля (напоминаем, что Луганск еще восточнее Москвы, а первые городки здесь были заложены еще во времена Ивана Грозного).
Дело оставалось за малым – за украинцами. То есть вставал простецкий вопрос – где их взять? По переписи 1924 г. русские составляли 93% жителей Луганска. Не лучше было положение и в Одессе, Юзовке, Херсоне и др. (даже канадский националистический историк Орест Субтельный, по чьей книге «Украина. История» изучают историю в наших вузах, приводит эти данные). Так что украинцев, по меткому выражению К.Ворошилова, пришлось «фабриковать». То есть записывать всех, родившихся на Луганщине в «украинцы». Не беда, что при русских родителях. Такая практика продолжалась почти все годы советской власти, как и практика «украинизации», иногда просто свирепая – "тройки по украинизации”, созданные на манер печально известных «троек ОГПУ», действовавшие в 1920-х – начале 1930 гг., сломали немало судеб. Лишь во времена Брежнева она приняла более либеральные формы.
Конечно, не обходилось без сопротивления. Но курс партии был тверд. Первый глава правительства Советской Украины Николай Скрыпник в написанной в двадцатые годы статье «Донбасс и Украина» четко расставлял точки над «и»: «Для того, чтобы осуществить свои классовые, пролетарские, коммунистические задачи, рабочему классу… нужно, обязательно нужно не отождествлять себя с русским языком и с русской культурой».
Послесловие
Век существования ДКР и других республик Юга оказался недолог. Их немногочисленные вооруженные отряды не смогли остановить продвижения войск рейхсвера, лишь слегка декорированных гайдамацкими частями. Вместе с Донецкой армией на территорию России ушло свыше 20 тысяч беженцев, не пожелавших оставаться в зоне «немецко-украинской оккупации».
Трагична судьба Крымской республики, не раз описанная в литературе. Черноморский флот отказался выполнить требования командования наступавшей германской армии и поднять желто-голубые флаги. Снявшись с якоря, корабли, заполненные беженцами, ушли в Новороссийск. Здесь они были затоплены, предпочтя гибель позорной сдаче.
Но и доля других государственных образований того времени оказалась тоже безрадостной.
Одиозная Центральная Рада во главе с «престарелым украинским шовинистом Грушевским» (по характеристике Нестора Махно) спустя два месяца после въезда в Киев была разогнана немецким патрулем и приказала долго жить. Немцы стремились поставить более крепкое туземное правительство, способное обеспечить хотя бы мало- мальский порядок на территории нового «лебенсраум» (жизненного пространства). Но и пришедший на смену Раде гетман П.Скоропадский смог держаться лишь при помощи немецких штыков.
И надеждам германского генштаба тоже не суждено было сбыться. Хоть в Германию и пошли эшелоны с хлебом, углем, железом, но перебросить на Западный фронт столь необходимые там дивизии не удалось. Они были рассредоточены в оккупационных войсках и гибли в разворачивающейся партизанской войне. В ноябре 1918 года поверженная Германия подписала Версальский мир.
А Донбасс? Не успела после ухода германских войск там установиться Советская власть, как регион был занят белогвардейскими вооруженными силами Юга России, и там была установлена их администрация.
Окончательно Красная Армия заняла Донбасс в начале 1920 г. Он превратился в тыловой район Юго-Западного фронта Вооруженных Сил Советской России. По настоянию Ленина была создана Донецкая губерния, которая включала Изюмский и Старобельский уезды Харьковской губернии, Бахмутский, Мариупольский и Луганский уезды Екатеринославской губернии, а также Донецкий, частично Таганрогский и Черкасский округа Области Войска Донского. Первое время Донецкая губерния продолжала жить по российским законам. Лишь постепенно, явочным порядком, губерния перешла в ведение властей УССР.
Границы УССР, впрочем, как и других республик бывшего Союза, определялись прежде всего политическими, военными,экономическими, даже «классовыми». интересами. Национально-исторические особенности учитывались в последнюю очередь.
Следует заметить, что после первой мировой войны то же самое творилось и в Европе. На развалинах империй создавались страны «санитарного кордона», страны - «лимитрофы», «буферы» и прочие искусственные образования. Главное, считали в Лиге Наций, как-то успокоить, ввести в берега море страстей и политических амбиций. Публика из новообразовавшихся стран получилась беспокойная, всегда готовая вцепиться в глотку друг дружке или совершить фашистский переворот.
Не лучше были и восточные хищники. Советскому правительству в 1920 году пришлось создавать страну «буфер» - ДВР - Дальневосточную республику, которую из стратегических соображений держали вне СССР до 1924 г.
После поражения в советско-польской войне и подписания Рижского договора (1921 г.) границы Польши приблизились чуть ли не к Днепру. А своих агрессивных планов в отношении Украины шляхта никогда не скрывала. Договор о ненападении (и то сроком на 3 года) удалось подписать с Польшей лишь в середине 30-х гг., и для этого советским дипломатам пришлось немало накланяться в Варшаве.
В такой ситуации пришлось срочно приращивать к исторической (Зборовской) Украине Донбасс и Новороссию (Причерноморье). То есть создавать из Украины такой кусок, который Польше, этой «последней собаке Антанты», так просто не проглотить. Немаловажным для большевиков было и «увеличение пролетарской прослойки» в Украине за счет присоединения Донбасса и промышленного Юга. Присутствовали геостратегические и экономические соображения.
К чести тогдашнего правительства, надо сказать, что границы они рассматривали как чисто административные, а меры как временные, стабилизационные перед новым броском «мировой революции», где УССР отводилась роль одного из плацдармов.
* * *
Прошло немногим меньше столетия. Украина, бывший «плацдарм мировой революции» стала высокоразвитой республикой, а затем, обретя «незалежнисть», быстро скатилась на уровень третьеразрядной страны. Она пребывает в клубке противоречий - региональных, экономических, языковых. А на роль объединяющего центра, каким когда-то была Москва, Киев явно не тянет
Автор: Александр Акентьев
