Никакой "борьбы", только реформы!
В 1880-х - 1890-х годах Морозов был бесконечно далек от деятельного сочувствия революционерам. Его политические взгляды этого периода были умеренно либеральными, а в некоторых моментах - консервативными. Университетский товарищ Морозова граф Дмитрий Адамович Олсуфьев вспоминал: "Морозов в 90-х годах был еще весьма далек от революционных настроений... По складу своих мыслей он был либералом-позитивистом", что не мешало ему находиться "...под сильным влиянием консервативно славянофильских идей"2. Однако консервативные взгляды Морозова проявлялись главным образом в экономической области. В центре политических воззрений Морозова стоял "рабочий вопрос"3, что, по крайней мере внешне, сближало его с некоторыми из современных ему представителей радикальных политических течений. Однако решать этот вопрос купец планировал исключительно путем реформ. Ничего революционного, никакой "борьбы с самодержавием", никакой марксистской "подложки". Более того, являясь на тот момент главой российского купечества, Морозов занимал видные общественно-политические должности, был вхож в министерские кабинеты, "знал тайные ходы петербургских департаментов"4. Находился в приятельских отношениях с С.Ю. Витте и другими высокопоставленными сановниками, представлял купечество в диалоге с правящей династией. На законодательном уровне он отстаивал как права и интересы купечества, так и гражданские права рабочих: право на справедливые условия труда, на сокращение рабочего дня, а позже, незадолго до первой русской революции, - на создание союзов, на стачку и т.п.
В плену артистической натуры
На рубеже веков политические воззрения Морозова претерпели быструю и неожиданную для многих трансформацию. Отчасти она была вызвана неудачным поворотом в его общественно-политической карьере: в 1896 году Морозов рассорился с министром финансов Витте. Но гораздо более значительную роль здесь сыграли перемены в личной жизни. Морозов влюбился. Объектом его страсти стала актриса Московского Художественного театра Мария Федоровна Желябужская, по сцене - Андреева.
Жена крупного чиновника, Андреева была женщиной выдающейся во многих отношениях. Тот факт, что она воспитывала двух родных и двух приемных детей, как ни странно, не мешал ей всей душою быть преданной идее революционного преобразования русского общества, большевистской фракции РСДРП и лично Владимиру Ильичу Ленину, с которым Андреева состояла в многолетней переписке. Красавица, обольстительница, актриса не только на сцене, но и в жизни, ловкий манипулятор и конспиратор, опытный распространитель подпольной литературы, обладавшая поистине мужской хваткой и колоссальной силой воли. Разнообразные таланты Андреевой воспевали многие большевики, которые хотя бы изредка имели с нею дело. Не зря В.И. Ленин дал ей подпольную кличку "Феномен".
Савва Морозов стал отнюдь не случайным эпизодом в жизни Андреевой. Купец, ворочавший миллионными капиталами, был нужен революции, а значит - нужен Андреевой. Революция требовала немалых средств, а рядовые сотрудники могли отчислять в пользу партии совсем небольшие суммы, в среднем "от пяти до двадцати рублей"5 ежемесячно. Поэтому, по словам крупного деятеля большевистского подполья Л.Б. Красина, "Одним из главных источников [средств] было обложение всех... оппозиционных элементов русского общества, и в этом деле мы достигли значительной виртуозности"6.
"Кошелек" для революционеров
С 1888 года Савва Тимофеевич был женат на купеческой дочери Зинаиде Григорьевне, урожденной Зиминой. К рубежу веков у них было трое детей: сын и две дочери. Но что-то в этом браке разладилось. Быть может, дело в том, что ссора Морозова с Витте произошла, по образному выражению писателя А.В. Амфитеатрова, из-за "бабьих хвостов". Во время приезда Николая II в Нижний Новгород на Всероссийскую выставку 1896 года, где Савве Морозову выпала честь поднести императорской чете хлеб-соль, Зинаида Морозова посмела надеть платье, шлейф коего был длиннее, чем у императрицы, "...и украсила купеческое чело свое брильянтовою диадемою, весьма похожею на ту, которую носила императрица"7. Это было вопиющее нарушение придворного этикета и, как следствие, - конец успешной общественно-политической карьеры ее мужа. Так или иначе, Савва Тимофеевич охладел к жене, и это сделало его легкой мишенью для такой опытной обольстительницы, какой являлась М.Ф. Андреева. Роман Морозова и Андреевой начался осенью 1899 года. Сблизил их Московский Художественный театр, существование которого Савва Тимофеевич поддерживал рублем с зимы 1897/1898 года, а также активный интерес к рабочему вопросу. Постепенно актриса приобщила купца к деятельности подпольных организаций радикального толка и убедила давать деньги на их нужды.
Известно, что Морозов финансировал издание нелегальной марксистской газеты "Искра", устраивал деятелей революционного движения на работу к себе на фабрику или в имения. Трудоустроены были такие крупные деятели, как А.Н. Тихонов-Серебров и Л.Б. Красин. Морозов прятал от преследования властей известного политического преступника - большевика, одного из руководителей Московского комитета РСДРП Н.Э. Баумана. При этом Мария Федоровна без тени сомнений говорила: "С.Т. Морозов отлично знал, что укрывает у себя того самого человека, который два месяца назад вел с его рабочими... разъяснительную беседу по поводу готовящейся на фабрике стачки"8. Деньги Морозова поступали в партию через Андрееву или, позже, через Горького.
Горькое прозрение
Отношения Андреевой и Морозова завершились весной или летом 1903 года, когда Мария Федоровна, выполняя новое задание партии, отдала предпочтение Горькому, чья литературная слава уже гремела не только в России, но и по всему миру. Савва Тимофеевич вернулся в семью, к жене, только что родившей ему второго сына.
Что до политических взглядов, то в 1904-1905 годах Морозов возвратился на умеренные, либеральные позиции, которые были свойственны ему прежде, пусть и с существенными коррективами. Как и в период до 1897 года, Морозов считал наиболее эффективными законные методы политической борьбы, диалог с правительством. Но если раньше он добивался от властей принятия отдельных законов, то в середине 1900-х он стал предъявлять иные требования: проведение глубоких реформ, введение конституции, парламентские преобразования. В эти годы Морозов вновь сблизился с либеральными кругами, при этом претендуя на роль "купеческого лидера", которую он успешно играл до 1896 года9.
Связи Морозова с большевиками стали все более сокращаться. Пик его помощи большевистской фракции РСДРП пришелся на 1902 - весну 1904 года. Зимой 1903/1904 года Андреева и Горький стали открыто жить гражданским браком. C этого момента доселе бурный поток морозовской денежной помощи большевикам превратился в тоненькую струйку, фактически сошел "на нет". Следующей зимой Савва Тимофеевич поссорился с Горьким, которого отныне "...в разговорах со знакомыми сухо называл "Максимом" или "Алексеем", а то даже и "господином Горьким""11.
Измена Андреевой позволила Морозову посмотреть на бывших соратников, что называется, со стороны. Большевики потеряли в его глазах романтический ореол. Савва Тимофеевич, по-видимому, разглядел антигуманные методы и идеи большевистской фракции РСДРП, которая, проявляя мнимую заботу о рабочих, использовала их как орудие для достижения собственных политических целей. С прозрением пришло активное нежелание продолжать финансовую помощь большевикам: известно, что Морозов неоднократно отказывал им в подобных просьбах. Но, однажды став спонсором и соучастником террористической деятельности, не так просто распрощаться с этим соучастием.
Загадочная смерть в Каннах
13 мая 1905 года Саввы Морозова не стало. Купец ушел из жизни в возрасте 43 лет. Что именно произошло с ним в Каннах, видимо, не удастся установить уже никогда. Официальная версия - самоубийство на почве психического расстройства - выглядит, мягко говоря, неправдоподобной.
Известно, что вскоре после начавшейся 14 февраля 1905 года забастовки на Никольской мануфактуре родственники во всеуслышание объявили Морозова сумасшедшим. Этот шаг призван был оградить купца от преследований со стороны желавших получить от него деньги большевиков: по законам того времени, над умалишенным устанавливалась опека, и он не мог самостоятельно распоряжаться своими средствами. В середине апреля Савва Тимофеевич вместе с женой и доктором Н.Н. Селивановским покинул пределы страны и перемещался по Европе. Четко продуманного маршрута поездки не было. За Морозовым повсюду следили и, несмотря на все ухищрения, оторваться от преследователей не получалось. По словам Д.А. Олсуфьева, который знал о последних неделях жизни Саввы Тимофеевича со слов З.Г. Морозовой, "Революционеры повели самый наглый шантаж выколачивания из него денег"12. Наиболее вероятно, что Морозова застрелили большевики. По крайней мере, у них имелось два весьма веских мотива.
Общеизвестен следующий факт. В конце 1904 года Савва Тимофеевич застраховал свою жизнь на огромную по меркам большевиков сумму - 100 000 рублей. Страховой полис, который был оформлен на предъявителя, он передал актрисе и бывшей любовнице М.Ф. Андреевой. После кончины Морозова та распорядилась средствами с виртуозной расчетливостью: 60 000 рублей через Л.Б. Красина пошло на нужды партии, 1000 - на услуги адвоката, благодаря которому удалось получить деньги у наследников купца, 15 000 - на погашение долга Горького. Остальное было оставлено ею на собственные нужды. Но, думается, потребность в деньгах - менее веская причина, по которой большевики убили Морозова. Морозов резко перестал удовлетворять постоянно растущие партийные нужды. Иными словами, отказавшись и дальше финансировать большевиков, Морозов превратился в опасного свидетеля их деятельности. А, как известно, измены террористы не прощают. Инструмент, который более не приносит пользу, должен был быть уничтожен - и Морозова тихо "убрали".
Гроб с телом С.Т. Морозова доставили в Москву его жена и племянник, А.Г. Карпов. 29 мая 1905 года Савва Тимофеевич был похоронен на Рогожском кладбище Москвы. Похороны были пышные. Проститься с Морозовым пришло более 15 тысяч человек. Ни М.Ф. Андреева, ни А.М. Горький на похоронах не присутствовали. Зато было много рабочих и служащих Никольской мануфактуры. На их средства была создана икона Саввы Стратилата. На латунной плите в нижней части иконы имеется надпись: "Сия святая икона сооружена служащими и рабочими в вечное воспоминание безвременно скончавшегося 13 мая 1905 г. незабвенного директора Правления, заведовавшего фабриками Товарищества, Саввы Тимофеевича Морозова, неустанно стремящегося к улучшению быта трудящегося люда".
1. Варенцов Н.А. Слышанное. Виденное. Передуманное. Пережитое. М., 1999. С. 518.
2. Олсуфьев Д.А. Революция: Из воспоминаний о девятисотых годах и об моем товарище Савве Морозове, ум. 1905 г. // Возрождение. 1931. 31 июля (N 2250). С. 5.
3. Зилоти В.П. В доме Третьякова. М., 1998. С. 51.
4. Немирович-Данченко В.И. Рождение театра: Воспоминания, статьи, заметки, письма. М., 1989. С. 124.
5. Красин Л.Б. Дела давно минувших дней: Воспоминания. М., 1934. С. 93.
6. Красин Л.Б. Большевики в подполье. М., 1932. С. 50-51.
7. Амфитеатров А.В. Из литературных воспоминаний // Руль. 1922. N 552. 22 (9) сентября. С. 2.
8. Комаровская Н.И. Виденное и пережитое: Из воспоминаний актрисы. Л.-М., 1965. С. 61.
9. Подробнее см.: Федорец А.И. Савва Морозов. М., 2013.
10. См.: Серебров А. Время и люди: Воспоминания (1898-1905). М., 1960. С. 211-216.
11. Алданов М. Самоубийство: Исторический роман. М., 1993. С. 69.
12. Олсуфьев Д.А. Указ. соч. С. 5.
