На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

CCCP

30 857 подписчиков

Кто стоял за декабристами?

Восстание декабристов традиционно воспринимается как самоотверженная попытка юных идеалистов избавить Россию от прогнившей системы. Но легко убедиться, что это движение было хорошо организовано и стояли за ним серьёзные люди.

Кто стоял за декабристами?
Примерно в 1820-м году Павел Пестель встречался с жившим в своём эстляндском поместье Петром Паленом — человеком, некогда организовавшим заговор, стоивший жизни императору Павлу I.

Тот, зная о революционных настроениях собеседника, дал ему совет: «Если вы хотите что-нибудь сделать путём тайного общества, то это глупость. Потому что если вас двенадцать, то двенадцатый неизменно будет предателем! У меня есть опыт, и я знаю свет и людей».

Пален знал, о чём говорил, поскольку в 1801 году именно он был не просто главным, но и единственным заговорщиком. Через других лиц он поддерживал связи с англичанами, спонсировавшими будущий переворот, подбирал потенциальных участников, однако не имел ни заранее разработанного плана, ни назначенной даты. Нужный момент настал, когда Павел I приказал арестовать своего сына и супругу. Пален получил от наследника санкцию на переворот, накачал спиртным недовольных императором гвардейских офицеров, в нужный момент выпустил тех, кто произнёс зажигательные слова.
Но Пален явно недооценивал Пестеля, шедшего своим, хорошо продуманным путём.

Декабристское движение зародилось вскоре после возвращения русской армии из заграничных походов. Многие участвовавшие в них молодые офицеры, насмотревшись на заграничное житьё-бытье, задумались о судьбах России, в том числе о таких явных несправедливостях, как крепостное право и сословные перегородки.

Многие из усвоенных ими идей совпадали с масонскими лозунгами, хотя эффективность масонства как мощной наднациональной структуры вызывает большие сомнения. Однако в плане идеологии и символики декабристы действительно у масонов многое заимствовали, да и сами частенько состояли в различных ложах.

«Рыцари», «спасатели», «благодетели»

Особенно это заметно на примере первой, так сказать, «преддекабристской» организации — «Ордена русских рыцарей», который возник в Москве.

Однако настоящая политика делалась в Санкт-Петербурге, где в 1816 году и появился «Союз спасения», разбавивший масонский антураж элементами почвенничества. Возглавлявший его Верховный собор состоял из бояр (учредителей), в то время как рядовые участники именовались «мужами» и «братьями», организационно делясь по «округам» и «управам». В общем, этакое сочетание шампанского и кваса.

Один из «бояр», Иван Якушкин, предложил убить царя, когда тот будет находиться в Москве, но большинство рядовых членов, ориентировавшихся на конституционную монархию, к столь радикальному повороту оказались не готовы. Начались споры, и общество распустили.

Те, кого предложение о цареубийстве не напугало, вошли в «Военное общество», из которого вырос «Союз благоденствия».
Новая организация носила полулегальный характер. Формально её как бы и не существовало, но её устав, названный по цвету обложки «Зелёной книгой», читали сам Александр I и его брат — наследник престола Константин Павлович. В уставе говорилось о необходимости введения конституции и отмене крепостного права.

«Союз благоденствия» работал вширь, не просто увеличивая свою численность, но и воздействуя на общественное мнение через литературные кружки и светские салоны. Его усилиями все, кто не разделял либеральные взгляды, стали считаться своего рода «отстоем».

Когда командир гвардейского корпуса Илларион Васильчиков рассказал о подобных настроениях императору и предложил принять какие-нибудь меры, тот ответил: «Вы знаете, что я разделял и поощрял все эти мечты и эти заблуждения. Не мне подобает быть строгим». Интересно, что вскоре после этого разговора Васильчикова заменили на Михаила Милорадовича, который сохранил и должность генерал-губернатора Санкт-Петербурга.

По испанскому образцу

Итак, «Союз благоденствия» успешно выполнил свою задачу по обработке общественного мнения. Арестовать и наказать его членов представлялось затруднительным, поскольку инкриминировать им можно было только разговоры. К тому же они были людьми со связями, да и сам государь признал, что ранее разделял подобные «заблуждения».

Правда, в 1821 году благодушный настрой у государя пропал, главным образом под впечатлением от испанской революции. На Пиренеях группа таких же молодых офицеров взбунтовала войска в Кадисе, организовала поход на Мадрид и добилась введения конституции, превратившей короля Фердинанда VII в марионетку революционеров. Отыграть ситуацию удалось, только прибегнув к французской интервенции, после чего Испания окончательно превратилась во второразрядную державу.

Члены «Союза благоденствия» перемену в настроениях царя уловили и свою слишком засветившуюся организацию распустили. Вместо неё были созданы хорошо законспирированные Северное и Южное общества, настроенные уже не на обработку общественного мнения, а именно на осуществление переворота.

При этом форма работы оставалась прежней. Члены обществ собирались, ругали власть и обсуждали планы преобразования России. По ходу этой «говорильни» лидеры определяли, кто из членов готов на решительные действия, распределяли будущие роли. Например, недалёкие в интеллектуальном плане, но озлобленные на систему Александр Якубович и Пётр Каховский вызвались на цареубийство.

Аморфность организаций способствовала тому, что их членов можно было арестовать только за замыслы, от которых они всегда могли откреститься. Все самые важные договорённости заключались устно. Именно поэтому оба общества считались самостоятельными организациями, хотя синхронизация их действий, судя по последующим событиям, очевидна.

Американская подпитка

Фактические руководители «северян» и «южан» Кондратий Рылеев и Павел Пестель формально являлись только членами коллегиального руководства — Верховной Думы в Северном и Коренной Думы в Южном обществе, но именно они, благодаря личному авторитету, контролировали события (точно так же, как контролировал их Пален).

Оба они были личностями незаурядными. Интеллектуал и поэт Рылеев являлся одновременно идеологом и пиарщиком всего движения.

Поэты тогда воздействовали на общество так же, как сейчас популярные блогеры, и здесь Рылеев оказался на высоте. Пушкин, правда, пренебрежительно отзывался о его «Думах», но как инструмент пропаганды они работали.

Рылеев обеспечивал и финансовую подпитку, будучи правителем канцелярии Российско-американской компании, в числе пайщиков которой были не только видные сановники, но и члены императорской фамилии. В сущности, именно от него зависела выплата им дивидендов.

Пестель больше занимался механикой будущего переворота. Карьеру он делал усердно, считая, что, достигнув высоких чинов, принесёт больше пользы общему делу. Среди собственных солдат в Вятском пехотном полку прослыл «зверем», но своим товарищам рекомендовал быть с подчинёнными помягче, чтобы завоевать их расположение. И действительно, декабристы-офицеры заботились о рядовом составе, не муштровали, зачастую учили грамоте и аккуратно обрабатывали в антимонархическом духе.

Солдат, конечно, не посвящали в заговор: расчёт делался на то, что в нужный момент они пойдут за своими командирами отчасти из преданности, отчасти — из привычки повиноваться.

У них всё схвачено

Помимо опоры снизу, была у декабристов и «крыша» сверху. Близкий к ним Александр Тургенев, вспоминая то время, писал: «О Михаиле Орлове, о Киселеве, Ермолове, и князе Меншикове. Знали и ожидали, «без нас не обойдутся».

Здесь перечислены громкие имена. Павел Киселёв и Александр Меншиков считались восходящими звёздами на номенклатурном небосклоне. Алексей Ермолов — кавказский наместник. Находившаяся под командованием Михаила Орлова 16-я дивизия должна была стать своего рода ударной частью восстания. И вообще, изначальный сценарий переворота предполагал убийство императора во время смотра расквартированной на Украине 2-й армии.

Михаил Орлов был женат на дочери популярного командира 4-го пехотного корпуса Николая Раевского. Другим зятем Раевского являлся ещё один декабрист — генерал Сергей Волконский, командовавший бригадой в 19-й пехотной дивизии. Его родной брат Николай Репнин-Волконский занимал должность малороссийского генерал-губернатора.

В общем, если в Испании революция началась не со столицы, а с главного портового города Кадиса, то и в Российской империи мятеж должен был начаться с периферии — с Малороссии-Украины.

Убив Александра I и установив контроль над 2-й армией, заговорщики могли рассчитывать и на содействие Ермолова, располагавшего закалённым в боях Кавказским корпусом. Далее — победный марш на Петербург. А там. — куда кривая вывезет.
Члены Северного общества настраивались на конституционную монархию, хотя Рылеев в силу своей российско-американской должности больше склонялся к государственной системе Соединённых Штатов.

Но при украинском сценарии тон, конечно, задавал бы Пестель, а он хотел установить диктатуру. Зато у Рылеева имелся свой туз в рукаве — Михаил Милорадович, популярности которого в войсках могли позавидовать и Раевский, и Ермолов.

Главным грехом этого храбреца была склонность к коррупции. В долг он брал крупные суммы, а потом забывал отдавать деньги. Интересно, что в списке самых крупных его кредиторов был и некий «индеец Пайкатрю» — наверняка не друг Чингачгука, а кто-то из аффилированных с Российско-американской компанией торговцев.

Козни Милорадовича

Поняв, до какой степени всё серьёзно, Александр I отправил на «заслуженный отдых» и Раевского, и пышущего здоровьем Орлова. Возможно, если бы не смерть императора, кадровая чистка продолжилась бы.

В день восстания, 14 декабря 1825 года, пытавшийся переагитировать мятежные полки Милорадович был смертельно ранен Каховским. Умирая, он заочно просил у Николая I прощения.

За что? — этот вопрос ставил в тупик историков, поскольку по логике сам царь должен был рыдать на груди павшего за него верноподданного.

Одна из версий такова. Именно Милорадович запустил маховик событий, приведших к восстанию на Сенатской площади, когда Милорадович поддерживал декабристов, собираясь после свержения монархии играть ведущую роль в государстве.

объявил, что, вопреки воле покойного Александра I, царём надо провозгласить не Николая Павловича, а его старшего брата Константина. Николай, зная, что за Милорадовичем стоит гвардия, согласился. Чиновники и войска присягнули Константину, тот вторично отрёкся от прав на престол, после чего пришлось переприсягать Николаю.

Эта путаница и дала декабристом возможность поднять часть войск, якобы на защиту ущемленного в своих правах цесаревича Константина. Предполагается, что Милорадович хотел видеть его на престоле, рассчитывая занять при нем должность главного советника.

Но более логичен другой вариант: Милорадович поддерживал декабристов, собираясь после свержения монархии играть ведущую роль в государстве. С заговорщиками был связан его ближайший помощник и адъютант Фёдор Глинка, «употребляемый для особых поручений», причём «особых» настолько, что о них почти ничего не известно.

Впрочем, имелась у Глинки и одна официальная обязанность — курировать тюрьмы. Для облегчения быта арестантов он сделал многое, и здесь возникает вопрос: не собирался ли Милорадович в «час икс» взбаламутить столицу с помощью выпущенных из тюрем криминальных элементов? Вообще, поведение толпы, которая 14 декабря бросала в верные правительству войска камни и поленья, наводит именно на такие мысли, тем более что так и не выяснено, из кого эта толпа состояла.

Несостоявшаяся революция

Само выступление на Сенатской площади было импровизацией Рылеева, но импровизацией, логически вытекающей из неповторимости сложившегося момента. Никто ничего толком не понимал, Николая I как императора ещё не воспринимали, и вообще в этот день, по ходу общей неразберихи, он как минимум пару раз мог погибнуть.

Наверное, стимулом для Рылеева служило и стремление перехватить лидерство у Пестеля и его «малороссийской команды».
Неудача восстания объяснялась всего двумя факторами — промедлением декабристов на Сенатской площади и решительностью Николая I, успевшего собрать верные войска и блокировать мятежников.

Милорадович, понимая, что его двурушническая игра перестала быть тайной, попытался реабилитироваться и пал от руки непосвящённого в столь хитрые комбинации Каховского. Николай I понимал смысл случившегося, но предпочёл просто причислить покойного генерал-губернатора к пантеону павших за царя и Отечество героев.

Потом было ещё выступление Черниговского полка на Украине, совершенно нелепое, поскольку Пестель и Волконский были уже арестованы по доносу затесавшегося в Южное общество поручика Аркадия Майбороды (прав всё же оказался старик Пален насчёт предателей).

Николай I разбирался с заговорщиками обстоятельно, вникая в механику событий. Свидетельством тому и вынесенные смертные приговоры. Повесили не только Каховского, Бестужева-Рюмина и Муравьёва-Апостола, на руках которых была кровь верных царю офицеров (кроме Милорадовича, Каховский убил ещё и командира лейб-гвардии Гренадёрского полка Николая Стюрлера), но и Рылеева с Пестелем. Хотя Рылеев не был самым активным на Сенатской площади, а Пестеля вообще арестовали ещё 13 декабря.
На Ермолова и Глинку материалов не было и их просто отправили в отставку. Киселёв и Меньшиков выслужились при новом монархе. Царь, держа обоих на крючке, не сомневался в их рвении.

Автор: Дмитрий Митюрин

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх