На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)
«Есть тип мужской наружности, который выработался как бы в результате того, что в мире развивались техника, авиация, спорт… Светлые глаза, светлые волосы, худощавое лицо, треугольный торс, мускулистая грудь – вот тип современной мужской красоты. Это красота красноармейцев, красота молодых людей, носящих на груди значок ГТО».
Фильм «Строгий юноша» считается «странным» - именно так. Не иначе. В одной из рецензий его даже назвали «сфинксом советского кино». Много пишется и о так называемом формализме, в связи с которым этот фильм положили на полку в середине 1930-х. Критики постоянно упирают на факт самого запрета, именно он кажется им интересным, как всё запрещённое в СССР. Запрещённое, значит достойное, хотя в большинстве случаев это не так. Но у людей срабатывает рефлекс: «Значит, хорошие сапоги! Надо брать...». Рефрен - фильм не соотвествовал методу соцреализма и выбивался из этико-эстетических норм своего времени, значительно опережая его. С первым утверждением согласиться несложно, ибо соцреализм был достаточно каноничен. Но, что самое удивительное, эта кинокартина вовсе не выбивается из контекста своей эпохи. Более того - она даже слишком, нарочито типична для настроений предвоенного десятилетия. В ней присутствует всё то, что было актуальным, модным, знаковым, и - предсказуемым в 1930-х годах. Причём, как этически, так и эстетически. Особенно - эстетически. «Строгий юноша» вобрал в себя все заметные тренды 1930-х годов - от культа тела до сюрреализма, от обращения к античности до дерзких желаний воскрешать людей и делать их лучше при помощи «моральных (sic) норм ГТО».
Итак, культ тела. Во всех странах мира, будь то демократическая Америка или большевистский СССР, в моде спорт. Плакаты, фильмы, журналы мод демонстрируют крепкие, широкоплечие тела с длинными ногами. Впереди маячит новая война, а тело обязано быть гибким, загорелым, ловким и равнодушным к боли. Спортивный стиль врывается на страницы 'Vogue' и 'Harper`s Bazaar', платиновая леди Голливуда - Джин Харлоу позирует в обтягивающем купальном костюме для светской хроники, Лени Рифеншталь снимает свою «Олимпию», а в СССР юноши и девушки соревнуются за право носить значок, подтвержающий готовность к Труду и Обороне. В этой связи интересны и культовый «Вратарь», и, к сожалению, забытый фильм «Случайная встреча», и, разумеется «Строгий юноша». В этом фильме, в отличие от вышеуказанных, тело рассматривается не только, как «орудие пролетариата». В сюрреалистическом сне Гриши Фокина мы видим любование Машей, как произведением искусства. Причём, именно её телом, а не душой, не глазами-улыбкой и не плановыми показателями. Ольга Жизнева красива той тяжеловесной, но стройной античной красотой, которая имеет право называться «золотым сечением», гармонией.
В первых кадрах мы видим Машу, купающуюся обнажённой. Кинокамера целомудренна - никакого дешёвого сексапила, только καλοκαγαθία, античная мера прекрасного. Тем не менее, героиня Жизневой - молодая, точнее - зрелая, жена пожилого учёного, интересует Фокина не только в качестве ожившей статуи Афродиты Книдской. Не одно лишь платоническое любование. Он питает к ней вполне земную, телесную страсть, которая, скорее всего, получает отклик. Финал фильма недвусмыслен и даже слегка вызывающ, хотя, мы не увидим ничего фраппирующего, ничего натуралистичного, ибо καλοκαγαθία не терпит грязи... Просто юноше с красивым, тренированным телом понадобилась чарующе-прекрасная, хотя и замужняя дама, которая старше его лет на десять. Немыслимый поворот, если учитывать, что герои-то - положительные, советские, светлые, а не какие-нибудь старорежимные буржуины, мещане или американские миллионеры, меняющие любовниц, как перчатки. Интересен и другой персонаж - юная Серова играет девушку, опять-таки положительную героиню, которая утверждает, что любое желание должно быть исполнено. В противном случае - человек будет несчастен. А герои фильма стремятся к счастью, особенно красивый и свежий Гриша Фокин.
Культ античности в 1930-е годы. В одном из кадров Ольга Жизнева появляется в развевающемся длином белом платье, наподобие тех, которые создавали в Париже Мадлен Вионне и мадам Грэ. Создавали с оглядкой на антик, играя в некую неоклассику. Дорический ордер снова сделался эталоном - вчерашних конструктивистов срочно отучали от стеклянных экреров и стильной бедности городов-Солнц. Дискоболы (привет, Мирон!) и Девушки с Вёслами (здравствуй, Поликлет!) заняли места в парках культуры и отдыха. Дома Быта и Дома Политпросвещения обросли колоннами и портиками. Как уже упоминалось, персонажи «Строгого юноши» проповедуют античную καλοκαγαθί-ю и даже барельеф с вождями революции решён в греко-римском стиле. В кадре мы не увидим деревянных домиков и закутков. Сплошные неоклассические постройки, причём, вовсе необязательно советского периода - для этой цели сгодится и екатерининский классицизм Галатного Века. Гриша Фокин со свом другом - Дискоболом (sic!) устраивают гонки на квадригах. На советском стадионе. Замечу, что сие не входило в нормы ГТО... В физкультурной раздевалке мы видим статуи античных героев, а живые Аполлоны и Артемиды говорят высоким штилем, как положено персонажам эпохи классицизма. Кстати, авторы «Строгого юноши»оживили в кадре статую Дискобола чуть раньше, чем это сделала хвалёная Рифеншталь.
Сюрреализм. Дали, Магритт - в живописи, Скьяпарелли - в моде. Тренд эпохи, символ времени. «Строгий юноша» тоже странен, невнятен, но при этом - зрим и чёток. Он оставляет ощущение полусна - полуреальности, в котором всё возможно и всё - нереально. Это не наш СССР, это не наши комсомольцы. Это больше взрослая сказка, вымысел, чем жизнь. Недаром, в одном из вариантов сценарий назывался «Волшебный комсомолец». Создаётся впечатление, что картина врывается, прежде всего, в подсознание и оставляет там след. Я не знаю, что по этому поводу сказали бы Фрейд, Юнг и прочая компания психоаналитиков, но фильм оставляет интересное, ни с чем не сравнимое, послевкусие. Как сказал один зритель на форуме: «Что это было?». Именно так. Сон Гриши Фокина - это нечто, вроде знаменитого «Сна, навеянного полётом пчелы вокруг граната, за миг до пробуждения». Этот фрагмент совершенно ничего не даёт повествованию - какие-то гигантские, светящиеся цветы, вроде тех, которые потом увидят Принц и Золушка в Волшебной Стране, круглая зала, женщина-пианистка в мужском фраке... Странные, бессмысленные реплики и - сцена поклонения Гармонии. Вплетение сна в реальность, смешивание образов - без смысла и без цели. И, конечно же, Маша - копия величавых антично сложенных женщин Рене Магритта.
Прекрасное Далёко. Мы видем в кадре не 1930-е годы, а гипотетическое недалёкое будущее. Фантастика ближнего прицела. Профессор Юлиан (снова античность!) Степанов воскрешает людей. Это ещё не повальное явление, но уже норма. Профессор ездит в Англию и даже является членом её Академии. Англия не считывается, как враг. Там тоже социализм или иной сходный строй? Кстати, в фильме есть деление на богатых и бедных. Учёный богат, Гриша Фокин - беден. Это показано в фильме. Приживал Цитронов говорит ревнивому учёному: «Она от тебя не уйдёт, она привыкла к роскоши...» То есть, покупка женщин а-ля Бесприданница тоже имеет место. И Маша действительно не уходит - утром она - весёлая и наполненная солнцем - возвращается к мужу, который, хотя и бесится, но, видимо, всё принимает - культ тела порождает понимание потребностей тела?! Полагаю, что учёный не чужд и евгеники. Интересен и Цитронов, которого постоянно сравнивают с собакой. Его держат, кормят, он сидит у входа в дом. Но его не уважают. По-своему любят, но всегда помнят, что он...был собакой?! Преображенский = Степанов. Цитронов = Шариков. Дискобол говорит Грише Фокину:«Гришка, его надо убить...». Говорит обыденным тоном, как о дворняге, которая беспричинно кусается. Оживление людей, создание человеческого материала, Англия - дружественная держава, откуда не возбраняется привозить шляпы. И вот Маша. Разговаривая с ней, Степанов часто смотрит на античную статую. Недвусмысленно. Тоже создал? Пигмалион?
...Фильм, несомненно, эстетский. И главную роль играет Дмитрий Дорлиак, чью фамилию так и хочется написать, как Д`Орлеак или даже так - Д`Арлеак. Его предки когда-то сбежали в Россию от санкюлотов. Роняя пудру с париков и теряя на ходу веера, мушки и табакерки с портретами Марии-Антуанетты. Его мать - Ксения Николаевна Дорлиак - была фрейлиной при дворе последней русской императрицы. Волшебный комсомолец - это заколдованный Принц, впрочем, как Советская Россия в 1930-х срочно начинает копировать привычки имперской старины. Тоже веяние эпохи - дворянин = комсомолец. Но и обвинение в формализме тут неслучайно и совершенно справедливо. Любование телом, которое обязано быть красивым именно потому что в красивом теле - красивый дух, это не вполне соцреализм. Скажем так, это совсем не соцреализм. Но это - веяние времени. Это - сокровенные мечты эпохи, собранные в едином кинокадре...
