Гибель «Титаника» известна всем. О нем рассказывают, снимают фильмы, в общем, пиарят на каждом углу уже более 100 лет. И почему-то даже в нашей стране эта катастрофа стоит на первом месте по популярности, хотя трагедий, произошедших с пассажирскими кораблями у нас, увы, и своих хватает.
4 года назад 10 июля 2011 года в Куйбышевском водохранилище в Республике Татарстан произошло крушение теплохода «Булгария». Широко обсуждаемая трагедия очень быстро ушла в забытьё. Журналист Александр Хохлов обратился к этой теме.
Часть 1. Шнурок. Капитан 1-го ранга Андрей Краморенко мобильный телефон носит на обтерханном от времени шнурке. На конце веревочки – простая булавка.
«Реликвия с подъема "Булгарии", – говорит Андрей Вячеславович, и голос "капраза" и доктора технических наук начинает дрожать. – Мы сами, когда теплоход подняли из воды, достали тела восьми погибших. Это были женщины и дети».
На таких шнурках тогда, в жарком и трагическом июле 2011 года, специалисты из Научно-исследовательского института спасания и подводных технологий Военного учебно-научного центра Военно-морского флота (ВУНЦ ВМФ) «Военно-морская академия имени адмирала флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова» носили телефоны, чтобы не уронить их во время работы в мутную волжскую воду.
Военные ученые из города Ломоносова не только разрабатывают технологии, они их сами первыми и опробуют на практике, когда приходит беда. А она всегда приходит неожиданно.
Часть 2. «Корабль женских сумочек». 9 июля 2011 года у Антона Агеева была свадьба. А 10 июля на акватории Куйбышевского водохранилища затонул пассажирский дизель-электроход «Булгария».
«Нам дали два часа на сборы, и на это время задержали авиарейс на Казань, – вспоминает капитан-лейтенант Агеев. – Это потом мы узнали, что срочной отправке группы специалистов ВМФ для экстренных судоподъемных работ придавалось государственное значение. А тогда только удивлялись: всю дорогу от города Ломоносов, где расположен НИИ, до аэропорта "Пулково" ехали в милицейских машинах с мигалками».
Сборы были по-военному недолгими. Краморенко в воскресенье позвонили от Сергея Шойгу, в то время главы МЧС: «На Волге – трагедия, все формальности с руководством решим потом, возьметесь за подъем?».
«Когда требуются быстрые решения, звонят не в организации, а конкретным людям, – говорит начальник научно-исследовательского управления НИИ спасания и подводных технологий Андрей Краморенко. – Ответил не раздумывая: да. И стал искать в Интернете характеристики этого дизель-электрохода. Нашел в рекламном объявлении горе-судовладельца. Сразу стал делать черновые прикидки…»
В свою группу Андрей Вячеславович включил брата-близнеца Михаила, тоже капитана 1-го ранга и тоже судоподъемщика, и недавнего выпускника военно-морского училища Антона Агеева. Водолазы должны были улететь позже, а сразу был нужен точный расчет инженеров.
Без проекта ни один затонувший объект не поднимешь. Поэтому Андрей Краморенко всегда улыбается, когда при нем говорят, что корабли поднимают водолазы: «В таком случае можно считать, что самолеты делают токари… Первый всегда – инженер!»
Времени на подготовку проекта было мало. Вообще не было. Капитан 1-го ранга Краморенко запросил трое суток – дали только одни. Военные ученые из Ломоносова разделили задачи на троих и, не выходя из помещения, без сна, на кофе и бутербродах, работали – каждый по своему направлению.
Проектные «куски» Андрей Краморенко «сложил» воедино, не читая. Верил, что коллеги не подведут. И все равно в срок не уложились. Вместо суток готовили масштабный план работ 30 часов. Но в штабе судоподъема «Булгарии» все равно удивились. Там Сергей Шойгу со всей страны собрал знающих людей, и они-то хорошо понимали, какую технически сложную работу – в условиях значительной неопределенности фактического состояния затонувшего судна, с увязкой действий относящихся к разным ведомствам исполнителей – так быстро выполнили специалисты НИИ спасания и подводных технологий ВМФ.
Изъянов в подготовленном плане действий не было. Проблемы в подъеме «Булгарии» с 30-метровой глубины стали возникать из-за несоответствий пришедшей к месту катастрофы техники и коварства природы. Например, были обещаны два плавкрана с двумя главными подъемами-гаками каждый, а оказалось, что на одном из них только один гак.
«Чтобы приспособить имевшийся в наличии кран, пришлось буквально на ходу искать оригинальное решение, – вспоминает Андрей Краморенко. – справились. Возникало еще много технических проблем, которые мы решали прямо на месте трагедии».
Дизель-электроход «Булгария» лежал с креном 90 градусов на правый борт, глубоко зарывшись в жидкий ил. Военные ученые из Ломоносова вместе со спасателями из Госморспасслужбы первыми пошли на вынесенную из воды главную палубу «Булгарии». И первыми, рискуя собственными жизнями, спустились в тесные, заваленные обломками отсеки.
«Там мы и нашли восемь тел погибших, которые до этого считались пропавшими без вести, – глухо рассказывает капитан-лейтенант Антон Агеев. – двери в каюты погнавшиеся за прибылью судовладельцы сузили до 42 сантиментров. Через них было трудно протиснуться мне, здоровому и молодому, а в том речном круизе выходного дня пассажирами большей частью были старушки с внуками. Мы между собой "Булгарию" называли "кораблем женских сумочек"…»
Часть 3. Наследники ЭПРОНа. «Институт был создан во время Великой Отечественной – 3 января 1945 года. Тогда он назывался НИИ аварийно-спасательной службы ВМФ, – рассказывает замначальника НИИ спасания и подводных технологий капитан 1-го ранга Александр Бурняшев. – Но реально мы –наследники знаменитого ЭПРОНа, экспедиции подводных работ особого назначения». Эта государственная судоподъемная организация СССР была передана ВМФ в самом начале Великой Отечественной войны. Ее славные традиции военные моряки продолжили и развили. Только за годы войны аварийно-спасательная служба ВМФ СССР оказала помощь 745 судам, сняла с мели 840, подняла 1920 кораблей, судов и катеров общим водоизмещением свыше миллиона тонн.
«И с тех пор по нынешний день мы – реально воюющее на фронте судоподъема подразделение ВМФ России, – считает капитан 1-го ранга Андрей Краморенко. – Мы работаем без грохота и шума под толщей воды. Но опасностей там не меньше, чем на поле боя».
Сам Андрей Вячеславович награжден орденом Мужества за операцию по подъему затонувшего в 1950-е годы судна с радиоактивными веществами на борту. Орденами и медалями были награждены десятки военнослужащих НИИ спасания и подводных технологий. Водолазам-испытателям Александру Ватагину и Леониду Солодкову было присвоено звание Героя Советского Союза, а офицеры Анатолий Храмов и Валерий Сластен за погружение на 500 метров получили звание Героя России. Такая же высокая награда и у бывшего начальника НИИ спасания и подводных технологий ВУНЦ ВМФ Андрея Звягинцева – за участие в операции по подъему в Баренцевом море атомной подводной лодки «Курск».
На счету у ученых и практиков из флотского НИИ в Ломоносове – десятки судоподъемных операций. От «зачистки» бангладешского порта Читтагонг, где в 1970-х за 26 месяцев было поднято 26 затонувших в ходе индопакистанской войны судов суммарным водоизмещением около 100 тысяч тонн, до крупнейшей судоподъемной операции нашего славного Военно-морского флота в постсоветский период – подъема большого противолодочного корабля «Очаков» в Донузлаве в 2015 году.
А еще специалисты института участвовали в работах по подъему атомного подводного крейсера «Курск», теплохода «Каунас», подводной лодки С-189, лоцманского судна «Петербург», списанного гидрографического судна «Аскольд», транспортировке выведенной из эксплуатации подводной лодки К-3 «Ленинский комсомол» и беспрецедентном переводе на речных судоподъемных понтонах из Кронштадта в Тольятти подводной лодки-музея Б-307. О каждой из этих великолепно выполненных операций можно смело писать не газетную статью, а полновесную книгу.
Часть 4. Инженерное искусство. «Любая судоподъемная работа изобилует приключениями, но это –серьезное дело, – говорит Андрей Краморенко. – Найти оптимальное решение – это искусство». Если это так, то Андрею Вячеславовичу в дополнение к ученому званию доктора технических наук можно смело прибавить и звание доктора искусствоведения. На его личном боевом счету – 94 судоподъемные операции, из них 58 – с выездом на место проведения.
«До сотни доведете?» – спросил я его.
«Только в Кольском заливе – 80 затонувших объектов», – ответил Андрей Вячеславович. – А сколько их еще на Балтике, Черном, Белом и других наших морях… На мой век работы хватит.
«И на мой – тоже!» – добавил молодой флотский ученый, капитан-лейтенант Антон Агеев.
Автор: Александр Хохлов. Фото: еженедельник «Красная Звезда»
