- ...На мой взгляд, истеричное неприятие СССР – это не особое мнение, а – диагноз. Конечно, всякое бывает и даже мне встречались здравомыслящие, спокойно рассуждающие антисоветчики. Допустим, православные монархисты, которые не просто отворачиваются от серпа-молота и фильма «Коммунист», а могут спокойно объяснить, почему (с их точки зрения) большевизм – это гибель для русской идентичности.
Основная же масса оппонентов и прочих борцов с исторической памятью об СССР – это клинические образцы глупости, подлости и неблагодарного беспамятства. В своём блоге я часто рассуждаю о советской бытности и, надо признаться, сия тема неизменно привлекает к себе комментаторов – благодушных и не очень. Со временем у меня выкристаллизовались устойчивые типы ненавистников СССР. Тут всё просто и грубо, как в итальянской commedia dell'arte.Итак, занавес открывается, и мы встречаем персонажей несмешной комедии под названием «Ненавижу СССР».
- Карикатура взята отсюда Тыц.
1. В первом акте на сцену выруливает расслабленный и свободолюбивый… Лентяй. Это ныне он благородный рантье, модный блогер, немножечко дизайнер и слегка оппозиционер. Он может вставать в час дня, дабы до пяти зависать в Твиттере и в Живом Журнале, а вечерком – идти развинченной походкой в популярную хипстерскую кафешку. Вкусить маффинов, продегустировать новый вид смузи, запечатлеть свой «полдник аристократа» для девчонок с Инстаграма, которые уже заждались новых креативных фоток. Смысл бытия - жить в своё удовольствие. Благо, прабабушкина квартира, доставшаяся по завещанию, даёт ему некоторые приятные возможности. Креативное ничегонеделание. Dolce far niente. Хипстер-лентяй ненавидит СССР за один только лозунг о бесспорной ценности труда. За созидательный пафос. За презрение к таким, как он. Лентяй взрывается от одного вида карикатур на тунеядцев. Он раздражается от мысли, что если бы не 1991 год, ему бы пришлось…работать. Да. Его «блистающий мир» при Советах был бы невозможен.
2. Далее на сцену выскакивает не менее занятный персонаж – лощёный, упакованный в остромодные шмотки Потребленец (не путать с потребителем). Он меняет айпады и планшеты, как в старину денди меняли платки и перчатки. Его выбор – деликатесы, бренды, тренды. Он крепко запомнил «нищую юность», когда дожёвывал бананово-лимонный баббл-гам после одноклассника-мажора. Пополам с обидой. Ему когда-то снились джинсы, Бьюики и 150 сортов колбасы. Теперь он дорвался и даже объелся, но до сих пор не может простить Советской Власти, что она, запуская человека в Космос, так не осилила производство баночного пива и солёного арахиса в ярких пакетиках. При этом его претензия к дефициту рокфора и «Птичьего молока», разрастается до катастрофических объёмов, ибо любимый рефрен таков: «При Советах полки были пустыми, люди голодали и по ночам торчали в очередях за серыми макаронами».
3. А вот и новый фигурант нашей пьесы – снулый, уродливый Извращенец. Все его реплики начинаются излюбленной мантрой: «В СССР секса не было!» Под собственно сексом он подразумевает все мыслимые и немыслимые девиации, коими перенасыщена его теперешняя жизнь. По счастью, только виртуально. Он плюётся ядом в сторону жизнелюбивых и солнечных советских женщин, обзывая их «колхозными свиноматками», а их мужей – «бездарным пушечным мясом». Все его мыслеформы сводятся к следующему: «Хомо-советкусу не полагалось красивого белья, ароматного мыла и дезодорантов – а зачем при отсутствии секса-то?! Безобразные толстые бабы укладывали шпалы, а их корявые мужики – пили денатурат. Эстеты задыхались! За просмотр невинной «Эммануэли» здравомыслящий индивидуум попадал на зону!» Когда Извращенца просишь объяснить, какого-такого секса не было и почему он, болезный, всё-таки появился на свет в конце 1960-х, тот наливается неистовой злобой и принимается кидать оскорбления.
4. Внимание! Под громовые овации зал встречает наиболее отвратительного, но при этом самого яркого персонажа действа – Предателя с недвусмысленной с косой чёлочкой. Он сходу огорошивает всех репликой: «Если бы не вы – я бы ещё в детстве пил баварское!» Поклонник писателя Резуна и генерала Власова, утончённый знаток линий Шпеера и Торака, адепт некоего условно-обобщённого западного пути, с которого Россия окончательно свернула при Советах. По большому счёту, Предатель вообще не выносит «эту страну», как данность. Итак, Россия для него - это гнусная Рашка. Она и при царях была всё той же Рашкой, особенно при этих …затянутых в мундиры чудищах с бакенбардами. «Как то бишь их звали? Всегда Николашек и Алексашек путаю!» Но именно СССР для Предателя – точно кость в горле. Ибо – Победа. Ибо – Космос. Ибо явное противостояние с Западом. «Умные французы быстренько сдались и даже сохранили индустрию красоты, а какой навар получили наивные «ватники»? Голод и холод? Людские потери? Пиррову победу?» - снисходительно спрашивает Предатель. Да, родной! Хотя бы иногда вспоминай, где были бы твои неарийские косточки, если бы не случилась Победа.
5. А вот, почёсываясь и вытряхивая крошки из неопрятной бороды, ковыляет старый борец с системой - Перманентный Диссидент. Он ещё в детстве начал слушать Би-Би-Си и зарыл свой пионерский галстук где-то на замусоренном пустыре близ гаражей. Ему наплевать на общественный строй – просто ему всегда не нравилась система. Он даже в пятом классе желал быть «против всех», за что регулярно получал по физиономии от окружавших его ребят. Когда-то очень давно его раздражал Брежнев, потом – Андропов и даже невнятный Черненко успел вызвать у него неприкрытое раздражение. Горбачёва он почти принял, но тот оказался слабаком. Не до конца развалил. Не везде – руины. Ельцин? Был на правильном пути, расстрелял коммуно-фашистов в 93-м, предоставил тотальную свободу самовыражения, да и сам любил станцевать в пьяном виде, но… и он не смог разметать клочки по закоулочкам. А наш Диссидент жаждет разрушения и тлена. Натура у него такая – бунтарская. Нравится ломать, но никак не получается. И уж совсем не нравится ему Путин, а особенно та организация, где Путин когда-то служил.
6. Ах! На сцену выпархивает очаровательное, невыносимо наивное существо по имени Французская Булочка. Этакая молодая инженю в кисее, кружевцах и бантиках цвета перванш. Почему вдруг именно булочка, а не эклер и не какая-нибудь ещё профитроль? Всё просто. В 1990-х годах, на волне ностальгии по России, которую мы потеряли», сделался популярен попсово-надрывный хит о той самой, утраченной дореволюционной бытности. Утончённость, блеск и - упоительность. С шампанским, да под вальсы Шуберта. Среди невосполнимых потерь особым пунктом значился «хруст французской булки», выдуманный авторами для складной рифмы к слову «переулки», но оказавшийся самым запоминающимся моментом. Этаким символом всех ностальгирующих идиотов, у которых если и затесался в роду какой-нибудь корнет Оболенский (из другой песни), так исключительно в качестве мимолётного любовника дворовой девки Маланьи, случайно подвернувшейся под руку - по пути из флигеля на конюшню. Но разве нашей Булочке сие объяснишь? В её кисейно-кисельном сознании царит страшный кавардак. Нечто вроде: «Серым Совком правил усатый Слава КПСС, а за интерес к западной моде людей раскулачивали и отправляли на Байконур!»
Да! Всех этих антигероев роднит безумный, иррациональный страх перед гипотетическим «возвращением совка». Они видят его приметы везде. Им страшно. Очень. Причём – всегда.
Полный текст статьи - тут. На сайте.
zina_korzina Галина Иванкина