На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

CCCP

30 857 подписчиков

Сталинградский успех изначально не планировался

Более того, ставка и Генштаб РККА осенью 1942 года допустили ряд серьезных просчетов

После публикации «Войны и мира» не получилось – часть II» я вновь получил множество замечаний, в том числе и от самых высокопоставленных военачальников. Суть их сводится к следующему: мои доводы о том, что Сталинградская стратегическая наступательная операция изначально не планировалась как поворотный пункт всей Великой Отечественной войны, сочтены недостаточно убедительными. Отчасти согласен. Цифр и фактов немного. Основные документы и сегодня закрыты. Однако я убежден – на самом деле все так и было. Эту точку зрения я высказывал на страницах печати и ранее. Не изменилась она и в настоящее время.

Многие стратегические операции Великой Отечественной войны по-прежнему являются предметом яростной полемики. К числу наиболее спорных тем относится зимняя кампания 1942–1943 годов. Историки Минобороны и поныне стойко защищают сложившуюся еще в период существования СССР официальную версию, согласно которой Сталинградская стратегическая наступательная операция (ССНО, кодовое наименование «Уран») изначально была призвана стать главным событием второй военной зимы на советско-германском фронте. Наступательные же действия на ряде других направлений (операции «Марс», «Юпитер», «Полярная звезда» соответственно на Западном, Калининском и Северо-Западном фронтах) якобы задумывались исключительно для решения локальных задач. Однако анализ даже опубликованных документов и материалов показывает, что все было ровно наоборот.

Кто разрабатывал план

Впрочем, не лишним будет сначала разобраться с одним вроде бы частным вопросом: кто является автором плана операции «Уран»?

Маршал Георгий Жуков в своих мемуарах пишет следующее: «…чтобы разработать такую крупнейшую стратегическую операцию, как план наступления трех фронтов в районе Сталинграда, нужно было основываться не только на оперативных выводах, но и на определенных материально-технических расчетах. Кто же мог производить конкретные расчеты сил и средств для операции такого масштаба?».

 Казалось, чего проще: сыпь на Паулюса с его окруженной армией бомбы, пока не выкинут белый флаг. Но не было ни самолетов, ни бомб 

Ответ очевиден Виктору Суворову. Бывший советский разведчик без всяких сомнений сразу указывает на разработчика: «…его должность летом 1942 года – старший офицер Главного оперативного управления Генерального штаба. Звание – полковник, впоследствии – генерал-лейтенант Потапов. То, что план Сталинградской стратегической наступательной операции родился в Главном оперативном управлении и что автором плана был полковник Потапов, известно всем и давно».

Правда, в Главном оперативном управлении Генштаба было всегда очевидно: старший офицер-оператор Оперативного управления Генштаба РККА (в 1942 году оно еще не именовалось главным) в звании полковника не мог стать единоличным автором плана стратегической операции группы фронтов – именно так в системе операций 1942 года называлась ССНО.

Можно не сомневаться: есть шансы отыскать в недрах Генштаба подлинник замысла Сталинградской стратегической наступательной операции, директивы Ставки Верховного главнокомандования на ее проведение – тоже. Наверняка существуют документы по организации взаимодействия фронтов и расчеты по распределению сил и средств. Но плана ССНО как такового, надо полагать, нет. Однако есть планы фронтовых наступательных операций каждого из трех фронтов, принимавших участие в ССНО, – Юго-Западного, Донского, Сталинградского, утвержденные Сталиным.

Теперь о разнице между такими терминами, как «замысел операции», «решение на операцию» и «план операции». Это ведь далеко не одно и то же. Вкратце можно сказать, что замысел операции – это направление главного и другого ударов, способ ведения операции, наконец, состав группировок войск и их оперативное построение. Решение на операцию (опять-таки в нескольких словах) – это замысел плюс задачи войскам плюс указания по взаимодействию и управлению.

Сталинградский успех изначально не планировался

В разные периоды истории в Советской и Российской армиях упоминаемые документы назывались по-разному, их было то больше, то меньше, однако суть комплекта в целом при этом существенно не менялась. К важнейшим из них относятся решение командующего войсками фронта на наступательную операцию, собственно план операции (оперативная часть на карте плюс текстовая пояснительная записка), календарный план подготовки операции, план взаимодействия, план рекогносцировки, график боевого управления, план создания ударных группировок, план ПВО, план боевых действий воздушной армии, план связи, схема оперативной связи, план разведки, план оперативной маскировки, план инженерного обеспечения, план тылового обеспечения, план подвоза материальных средств и т. д., и т. п.

План любой фронтовой операции представляет собой комплект более чем из сотни планирующих, директивных и отчетно-информационных документов. Он разрабатывается штабом фронта совместно с начальниками родов войск, специальных войск и служб.

А без документов не обойтись – ведь воевать по наитию невозможно. Скажем, забыл штаб фронта подготовить только один план – комендантской службы в наступательной операции. В результате на всех фронтовых и армейских дорогах возникает невообразимая каша.

Мог ли, например, разработать подобный комплект документов один – пусть даже очень хорошо подготовленный – офицер Оперативного управления Генерального штаба РККА? Разумеется, нет. Разработка полутора сотен документов по каждому из трех фронтов, принимавших участие в ССНО, находилась просто за пределами физических возможностей одного человека.

Не могли быть авторами плана подобной операции и Генеральный штаб вместе со Ставкой ВГК, о чем пишет в своих воспоминаниях маршал Жуков (замысла – да, решения – да, а вот трех планов ФНО – нет). Отработка подобных документов находится за пределами функций этих органов управления.

Что касается документа, исполнителем которого был полковник Потапов, то он наверняка существует в реальности. Только это не план операции, а замысел. Скорее всего он называется даже не замысел, а «соображения» или «предложения» по разгрому группировок войск противника под Сталинградом. По форме этот документ, надо полагать, представляет собой карту (так называемую в штабах оперативную часть) с приложением нескольких листов пояснительной записки с расчетами.

Не приходится сомневаться в одном – вряд ли офицер-оператор разработал этот документ в инициативном порядке. Скорее всего Генштаб и его Оперативное управление получили подобную задачу после предварительного обсуждения Ставкой общего замысла зимней кампании 1942–1943 годов, где Сталинградская операция занимала строго отведенное ей Верховным главнокомандующим и начальником Генерального штаба место. Возникает вопрос: какое?

Цифры и факты

Чтобы понять роль и место операций «Уран», «Марс», «Юпитер», «Полярная звезда», военные историки в первую очередь должны обращаться к документам Ставки и Генштаба. Однако они и поныне засекречены.

Если бы эти документы оказались доступны исследователям, то спор о том, какая операция главная, а какая «сковывающая» (она же «вспомогательная»), отпал бы сам собой. Самое интересное – наверняка разрабатывались несколько альтернативных вариантов зимней кампании 1942–1943 годов. Безусловно, они обсуждались. И высказывались разные мнения. И наверняка эти рабочие документы сохранились в Генеральном штабе.

То, что Верховный главнокомандующий, Ставка и Генеральный штаб РККА не придавали решающего значения Сталинградской наступательной операции, заметно по распределению сил и средств на советско-германском фронте на 19 ноября 1942 года. Только по официальным данным, фронты Западного направления располагали почти в два раза большим количеством танков, самолетов, орудий, личного состава.

Считать после этого, что в районе Сталинграда планировался главный удар всей зимней кампании и войны в целом, несерьезно, ибо данные противоречат одному из важнейших принципов военного искусства – массированию сил и средств на направлении главного удара.

Кстати, любой офицер-оператор знает, насколько лукавы советские статистические выкладки. Можно не сомневаться – дабы подкрепить официальную версию, показатели Сталинградского, Юго-Западного и Донского фронтов тянули за уши что есть мочи (одновременно занижая данные фронтов Западного ТВД), используя множество хорошо проверенных приемов подсчета.

Скажем, 15 501 орудие и миномет СФ, ЮЗФ, ДФ – это много или мало по сравнению с аналогичными 24 682 фронтов Западного направления по состоянию на 19 ноября 1942 года? На первый взгляд, разница налицо и в пользу Западного и Калининского фронтов. Однако она будет куда как больше, если разложить цифры вначале отдельно по орудиям, потом отдельно по минометам. Затем по калибрам и типам. Наконец – и это самое главное – по обеспеченности боеприпасами. И только тогда можно что-то сопоставлять и анализировать. Если официальная версия истории таких данных не предоставляет, значит, преимущество фронтов, находившихся в центре и на севере, над южными еще больше. К примеру, может статься, что из 15 501 сталинградского орудия больше половины ни на что не годных 50-мм минометов.

А если сюда приплюсовать стратегические резервы (согласно их оперативному предназначению), то картина будет еще больше в пользу Западного ТВД. Чтобы сделать однозначные выводы по этому вопросу, нужен План формирования и оперативного предназначения стратегических резервов РККА соответствующего периода войны (вполне возможно, что документ назывался в те времена по-другому). Он нигде не опубликован. Однако это не означает его отсутствия. Если он не приводится, значит, противоречит официальной версии войны.

Достаточно много и других оговорок, чтобы понять: стратегические резервы, подготовленные к осени 1942 года, были предназначены отнюдь не для развития успеха на юго-западном участке советско-германского фронта. В частности, значительная часть стратегических резервов Ставки осенью 1942 года формировалась и располагалась восточнее и юго-восточнее Москвы – в районах Тамбова, Балашова и Саратова. Заметим: это по официальным данным. На самом деле таких районов было значительно больше. Германской разведке многие из них удалось установить. И на основании информации своих резидентов немцы вполне обоснованно ожидали, что основные события зимней кампании развернутся на Западном стратегическом направлении.

Да в целом практически никогда нет полного комплекта статистических данных (главным образом систематизированных) по той или иной операции Великой Отечественной войны. В качестве примера приведем только ВВС. Скажем, по той же Сталинградской операции (а равно как и по всякой другой): каков был боевой и численный состав авиации (причем исключительно в сопоставлении обеих сторон), базирование, количество самолетовылетов, обеспеченность запасами МТС (в первую очередь топливом), сколько было израсходовано авиационных средств поражения, количество боевых вылетов на одну потерю по типам самолетов (отдельно истребители, бомбардировщики, штурмовики), понесенные потери (причем не по политдонесениям, а по сопоставлению отчетных документов обеих сторон). Когда таких данных нет (по всем видам вооруженных сил и родам войск), а их нет до сих пор, очень трудно делать обоснованные выводы.

Изменить нельзя

План кампании нельзя радикально изменить после того, как он разработан, утвержден, а государство, вооруженные силы страны приступили к его выполнению. Красные и синие стрелы на картах можно перечертить в течение суток. Однако каким образом можно перебросить в новые районы сотни тысяч и миллионы тонн боеприпасов, горючего, продовольствия, иных материально-технических средств (которые загодя складировались в местах планируемого проведения главных операций очередной кампании), передислоцировать стратегические резервы – непонятно. Повторные воинские перевозки подобного масштаба невозможны просто по определению.

Приведем только один пример. В ту пору на железных дорогах страны использовалась исключительно паровозная тяга. Чтобы осуществить плановые воинские перевозки в соответствии с замыслом очередной кампании, требовалось сосредоточить колоссальное количество угля на узловых станциях. Причем именно на тех, в полосе которых планировалось нанести основные удары по противнику. Дабы что-то существенно изменить в замысле кампании после завершения перевозок (сотни тысяч вагонов между прочим), уже совершенно невозможно подать команду: «Стой! Пельмени разлепить! Дым в трубу! Дрова в исходное!». Не будет даже сожженного угля для паровозов. На заготовку новых запасов топлива уйдет значительный промежуток времени. А по срокам это будет как раз следующая кампания.

Иными словами, государство и его вооруженные силы с определенного момента становятся заложниками собственных планов. Имеет место своеобразный стратегический «цугцванг» или вынужденная последовательность оперативно-стратегических ходов. Как говаривал Наполеон, вино откупорено и его надо выпить. Хочешь не хочешь, а операцию «Марс» проводить уже придется.

Скажем, планировали успех на Западном ТВД, а вышел в совершенно другом месте – на Юго-Западном. Требуется как можно быстрее перегруппировать туда стратегические резервы, материально-технические средства. Да, в относительно сжатый срок удастся передислоцировать на другой театр военных действий несколько бомбардировочных авиадивизий. Однако вместе с самолетами надо организовать переброску как минимум 15 заправок высоко-октанового авиационного бензина, сотни тысяч тонн авиационных средств поражения. Без этого авиадивизии будут представлять собой винтовки без патронов. А на воинские перевозки подобного масштаба требуются десятки тысяч так называемых условных вагонов и промежуток времени, равный двум-трем месяцам. Но за эти 8–12 недель наметившийся на фронте успех противником будет локализован.

Именно тут, надо отметить, коренится ответ на вопрос: почему Паулюса вместе с его армией, сосредоточенной на сравнительно небольшом участке территории, практически без истребительного авиационного и зенитно-артиллерийского прикрытия не подвергали массированным ударам с воздуха? Казалось, чего проще: сыпь на окруженных немцев бомбы сверху, пока не выкинут белый флаг. Но не было ни самолетов, ни – что куда важнее – бомб. Все проблемы решали атаками пехоты и танков после артподготовки, неся немалые потери.

23 ноября 1942 года немцев окружили под Сталинградом. Но вот для того, чтобы развить успех в направлении Ростова, крупных оперативно-стратегических резервов под рукой не оказалось. До города – ворот Северного Кавказа – оставалось 300 километров. Эрих фон Манштейн во главе 56-го МК подобное расстояние в 1941 году в схожей обстановке преодолел всего за четыре дня. У немцев между Сталинградом и Ростовом никаких оперативных резервов не было. Но их не имела и РККА.

Некоторая пауза в действиях советских войск дала немцам возможность произвести необходимые перегруппировки и организовать деблокирующий удар. Первый крупный резерв Ставки – 2-я гвардейская армия – прибыл на Юго-Западное стратегическое направление только в середине декабря (отметим, что на 1 ноября 1942 года в резерве Ставки было пять общевойсковых армий). Он был задействован не для развития сталинградского успеха (или же окончательного разгрома 6-й немецкой армии), а для контрудара по прорывающимся к войскам Паулюса дивизиям группы армий «Дон». В то же время немцы лихорадочно выводили свои соединения и части из огромной северокавказской западни. По этим же причинам – недостатка сил и средств – ликвидация окруженной группировки под Сталинградом затянулась на два с половиной месяца. В итоге неправильная оценка обстановки Ставкой ВГК летом и осенью 1942-го при составлении плана предстоящей зимней кампании привела и к поражению наших войск под Харьковом в феврале-марте 1943 года.

О роли личности в истории

Советская военная история обладает множеством неискоренимых недостатков. Однако главные из них – преднамеренная бессистемность (возведенная в абсолют) и полная безликость. Об отсутствии элементарной логики я уже не говорю. Да и в целом это не история, наверное, а некая разновидность спецпропаганды. Остановимся пока только на безликости. Что в шеститомной, что в двенадцатитомной, что в новой десятитомной версии истории Великой Отечественной войны за путаными изложениями боев, сражений и операций совершенно не видно людей – командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Совершенно непонятно, кто был храбр, кто труслив, кто инициативен, кто хорошо подготовлен в оперативном отношении, кто откровенный бездарь и самодур (и к тому же пьяница и развратник), кто, наконец, испуганно смотрел в рот Верховному главнокомандующему, а кто в доступной форме пытался отстаивать собственное мнение по оперативным вопросам. А ведь у каждой победы и поражения есть фамилия, имя и отчество.

К примеру, всем известно, что Георгий Жуков был необычайно тщеславный и честолюбивый человек. И без всяких угрызений совести и моральных страданий приписывал исключительно себе те или иные победы в операциях Великой Отечественной войны (в том числе и великую победу под Сталинградом). Однако в ноябре 1942 года его поведение выглядит абсолютно невероятным и лишенным малейшей логики. Это примерно как перед отлетом на Западный фронт он собрал бы руководство фронтов под Сталинградом и сказал: «Товарищи, для вашего будущего полководческого успеха я сделал все возможное, все спланировал, всем необходимым вас обеспечил, а теперь отбываю на ЗФ – осуществлять руководство вспомогательной операцией, чтобы помочь вам еще больше прославить ваши имена и навеки их вписать в военную летопись нашего Отечества».

Да не может этого быть, поскольку этого не может быть никогда. Если бы под Сталинградом действительно планировался коренной перелом в войне, то в полевых управлениях всех трех сталинградских фронтов было бы полным-полно командированных центрального аппарата РККА и представителей от всех возможных и невозможных по этому случаю наркоматов (не говоря уже о Генштабе, Ставке и ГКО). Просто человек так устроен. Чтобы потом сказать: «Я был в нужном месте и в нужное время. И во многом благодаря мне стало возможным это величайшее свершение в истории». И генерал Жуков в предвкушении столь славной победы никуда бы не поехал. Не бывает по-другому.

Мне могут возразить: товарищ Сталин приказал убыть генералу Жукову на Западный фронт. Не поверю никогда и ни при каких обстоятельствах. Георгий Жуков в любое время мог поднять трубку телефона ВЧ и сказать: «Товарищ Сталин! В ближайшее время под Сталинградом будет решаться судьба всей войны. Мой долг как вашего заместителя присутствовать на командных пунктах фронтов в момент проведения операции». И что? Товарищ Сталин сказал бы: «Нет, товарищ Жуков, езжайте-ка лучше проводить отвлекающую операцию, без вас тут как-нибудь артиллерист Воронов с коренным переломом в ходе войны разберется». Да ерунда полная.

Жуков поэтому-то и уехал, что операция «Марс» была главной операцией всей зимней кампании, именно туда были направлены все силы, ресурсы, кадры. И именно там планировался главный успех зимней кампании 1942–1943 годов. Кстати говоря, неплохо бы опубликовать подлинный замысел операции «Марс» и соответствующие задачи войскам Западного направления. Ручаюсь головой – далеко не Сычевку со Ржевом там планировалось взять, а как минимум Смоленск с Минском. Или выйти на подступы к Минску. Но не взяли ни Сычевки, ни Ржева.

Пересматривать все же придется

Почему советская историческая наука так тщательно обходила острые углы самой интересной кампании Великой Отечественной войны? Ведь более интригующего (и в высшей степени поучительного) периода истории советско-германского вооруженного противоборства с точки зрения стратегии и предоставляемых ходом событий возможностей для РККА попросту не было. Зимой 1942–1943 годов существовала реальнейшая возможность военного сокрушения Германии. Во всяком случае имелась возможность нанести тяжелейшее поражение всему южному крылу германского Восточного фронта. Но военно-политическое руководство СССР эту возможность упустило. Хотя такие шансы, как свидетельствует мировая военная история, предоставляются противоборствующим сторонам достаточно редко. Зима 1942–1943 годов – один из ярких примеров подобного рода.

Надо полагать, что в Ставке ВГК и Генеральном штабе РККА предельно ясно отдавали себе отчет в том, какое окно возможностей образовалось в результате поражения немцев под Сталинградом. Однако радикально изменить план зимней кампании политические и военные деятели уже не могли. Этим в первую очередь и объясняется незавершенность многих операций после Сталинграда на южном крыле фронта зимой 1943 года. Иначе говоря, в оценку обстановки и последующее планирование военных действий вкрались существенные ошибки. Сознаваться в них, тем более на уровне высшего военно-политического руководства (в СССР оно не могло ошибаться по определению), и поныне никто не хочет (у нас выше командира роты вообще никто и никогда не ошибался).

Почему до сих пор не преданы гласности наиболее интересные документы Ставки ВГК и Генштаба РККА, относящиеся к этому периоду вооруженного противоборства на советско-германском фронте? Потому что если эти документы будут опубликованы, то от официальной версии истории зимней кампании 1942–1943 годов не останется камня на камне.

В этом случае моментально исчезают многочисленные мифы. Перечислим только некоторые из них: «Основные усилия в зимней кампании 1942/43 г. сосредоточивались на южном крыле советско-германского фронта», «Важнейшей стратегической операцией кампании должно было явиться контрнаступление под Сталинградом», «Ставка Верховного главнокомандования наиболее тщательно разрабатывала исходную операцию – стратегическое контрнаступление под Сталинградом», «Планируя и организуя контрнаступление под Сталинградом, Ставка предусмотрела сковывание сил врага активными действиями войск на Западном, Северо-Западном направлениях и на Северном Кавказе».

Как только откроются подлинные документы, все ранее опубликованное придется пересматривать и переписывать.

А самый главный вывод – правдивой и полной истории Великой Отечественной войны как не было, так и нет. И по всей видимости, она не скоро появится. Однако значения великой победы под Сталинградом вышеприведенные рассуждения отнюдь не умаляют. Вспомним: в ходе поворотного сражения на Тихом океане 4 июня 1942 года – битвы в районе атолла Мидуэй – обстановка в высшей степени случайным образом в течение дня складывалась в пользу то одной, то другой стороны. Что тут скажешь – на то и война. В конечном итоге победу одержали американцы, и они по праву ею гордятся. И если Ставкой ВГК и Генштабом РККА во время войны допускались ошибки, это должно быть предметом анализа, а не утаивания.

Опубликовано в выпуске № 2 (568) за 21 января 2015 года

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх