Перенесемся ненадолго в октябрь 1920 года. В.И. Ленин в кремлевском кабинете беседует с английским писателем-фантастом Г.Уэллсом.
Уэллс. Мистер Ленин, я не марксист и не коммунист. Я коллективист и считаю, что русским следует ждать мира и помощи в своих бедствиях не от социальной революции в Европе, а от либерально настроенных умеренных кругов Запада.
Народы западных стран — за мир с Россией, чтобы она могла идти своим собственным путем, но и за то, чтобы их развитие могло пойти иным, совершенно отличным от России, путем.Ленин. Ваши коллеги с Запада три года усиленно опровергают это мнение с помощью пушек.
Уэллс. Уверяю Вас, на Западе много честных людей, осуждающих это грубое вмешательство в дела России.
Ленин. И Вы, безусловно, один из них?
Уэллс. Надеюсь, Вы знакомы с документами, содержащими решительные протесты либеральной западной интеллигенции против интервенции. Мое имя там почти везде присутствует.
Ленин. Да, знаю, знаю. И что — они Вас послушали?
Уэллс. Н-ну…
Ленин. Вот-вот. У них — банки, у них — пушки, а у Вас что — честность? И что же Вы будете делать, когда они наставят на Вас одну-единственную, ма-аленькую пушечку? Защищаться? Но это будет большевизм, который Вам так не нравится. Сбежать? Тогда как же быть с Вашим коллективизмом?
Уэллс. Я верю в то, что в результате большой и упорной воспитательной работы теперешняя капиталистическая система может стать цивилизованной и превратиться во всемирную коллективистскую систему. И не нужно будет никого свергать и устраивать диктатуру.
Ленин (показывает книгу английского публициста К. Мани (Money) «Триумф национализации»). Эту книгу написал Ваш коллега и соотечественник. Вот, видите, как только у вас появляется хорошая, действенная коллективистская организация, имеющая хоть какое-нибудь значение для общества, капиталисты сразу уничтожают ее. Они уничтожили ваши государственные верфи, они не позволят вам разумно эксплуатировать угольные шахты. Здесь (стучит пальцем по книге) об этом все сказано.
Уэллс (поражен осведомленностью Ленина об английских делах и явно не в курсе событий, описанных в упомянутой книге). Простите, мистер Ленин, но то, что Вы говорите, очень похоже на обычную красную пропаганду.
Ленин (усмехаясь). А ведь я и есть самый настоящий красный!
Отвлечемся пока от явного интеллектуального превосходства Ленина над его собеседником. Для нас сейчас наиболее интересен момент, связанный с принципиально различным концептуальным толкованием слова «пропаганда».
Для Уэллса, продукта и творца буржуазного образа жизни, это слово полностью соответствует определению, данному в одном из современных западных социологических трактатов (M. Choukas, 1965): «Пропаганда — это научно-координированная деятельность, имеющая целью введение в заблуждение в массовом масштабе и таким путем осуществление контроля над массами».
Усмешка Ленина в ответ на «проницательность» Уэллса и полушутливая короткая реплика: «А ведь я самый настоящий красный» — это демонстрация существенно противоположной трактовки слова «пропаганда» с коммунистической, марксистско-ленинской точки зрения. Именно, пропаганда — это распространение (от «propagate») взглядов, идей, знаний с целью формирования убеждений.
Как видим, буржуазная пропаганда — это «промывание мозгов», или вранье с применением последних достижений науки, а коммунистическая пропаганда — это распространение правды среди возможно большего числа адресатов.
Принимая ленинскую концепцию пропаганды, видим, что формирование убеждений, как главная цель пропаганды, не предполагает вообще-то немедленных действий как воплощения этих убеждений — мировоззрение не строится сразу, а является результатом серьезной индивидуальной умственной работы.
Ленин, как известно, в конце беседы пригласил Уэллса приехать в Россию через 10 лет. Срок, вообще-то, достаточно приличный для формирования убеждений. Но для Уэллса он оказался маловат. Он действительно приезжал в Россию снова в 1934 году, был принят Сталиным, был совершенно ошарашен увиденным, но все это только дополнило его размышления о сути коммунизма как мировоззрения.
Ленин дал здесь совершенно блестящий пример пропаганды по-ленински: уже через много лет после смерти своего собеседника, в конце собственной жизни, Уэллс вступил-таки в компартию! Деятельность, как результат пропаганды, выступает как вторичный процесс и происходит самостоятельно. Тем самым, деятельность по убеждению как раз и есть воплощение марксистской формулы о превращении идеи в материальную силу при овладении ею массами. Пропаганда — это тот мостик, без которого никакая идея не может стать материальной силой.
Приведем еще один пример из ораторской практики Ленина.
Завод Михельсона, 30 августа 1918 г. Владимир Ильич выступает перед рабочими, уходящими на фронт. Его речь вовсе не похожа на рассудительную кабинетную беседу: «У нас один лозунг, один девиз: всякий, кто трудится, тот имеет право пользоваться благами жизни. Тунеядцы, паразиты, высасывающие кровь из трудящегося народа, должны быть лишены этих благ. И мы провозглашаем: все — рабочим, все —трудящимся! Мы знаем, как все это трудно провести, знаем бешеное сопротивление со стороны буржуазии, но верим в конечную победу пролетариата, ибо, раз он мог выйти из чудовищных бедствий военной империалистической грозы и водрузить на развалинах разрушенного им здания — здание социалистической революции, он не может не победить… У нас один выход: победа или смерть!»
Практический эффект выступления был налицо. Масса рабочих, слушавших Ленина, устроила ему овацию и, безусловно, готова была немедленно отдать жизнь ради победы. Но слушала его и подслеповатая дамочка молодых лет и эсеровского замеса, неплохо видевшая сквозь очки. Она также весьма буквально восприняла последнее слово из ленинского выступления. Дальнейшие события этого дня вам хорошо известны.
Это выступление Ленина — более чем убедительный пример агитации, т.е. такого воздействия на слушателей, которое ставит своей целью немедленную деятельность.Агитация, в отличие от пропаганды («agitatе» — возбуждать), не ставит задачи широкого распространения сведений. Она, как правило, использует минимальное количество аргументов (часто — один-единственный), но стремится выжать из него максимум возможного в минимальное время.
Сопоставляя роль пропаганды и агитации, можно сказать, что роль агитации резко возрастает в критических состояниях общества. Но эффективность агитации определяется эффективностью предварительно проводимой пропаганды — побудить людей к немедленному действию значительно легче, если у них уже сформированы соответствующие убеждения. Роль пропаганды и агитации в современном обществе исключительно велика. Известно, что во всяком классово-антагонистическом обществе есть два основных способа удержания власти господствующим классом эксплуататоров — насилие и обман. При господстве буржуазии пропаганда и агитация как раз воплощают второй способ удержания власти, одновременно облегчая задачу для первого. Исторический опыт достаточно научил буржуазию (как на примере своих предшественников — феодалов и рабовладельцев, так и на своем собственном), что на штыках сидеть неудобно. Удобнее строить креслица из обмана. Правда, на лжи тоже особо далеко не уедешь — можно обманывать многих ненадолго или немногих надолго, но многих надолго нельзя. Но выхода нет — и вот создается гигантский пропагандистский аппарат, использующий самые последние достижения науки для воздействия на сознание сотен миллионов и миллиардов людей. На чем же нам следует основывать пропаганду, чтобы успешно противостоять глобальному натиску лжи, опирающейся на “последние писки” информационной революции?
Прежде всего, мы должны понимать, что всякая пропаганда, как бы она ни старалась дистанцироваться от политики, неотделима от нее, как неотделима голова от тела без фатальных последствий. Пока существует классовое общество, существует пропаганда, отражающая интересы классов. А интересы класса, по определению, аккумулированы в политической партии, которая и существует как выразитель интересов данного класса.
Поэтому первый принцип всякого устного выступления — это партийность. Как и в самой концепции пропаганды, на партийность можно смотреть с противоположных точек зрения.
Буржуазная пропаганда, имея основной целью проведение своих интересов через обман масс, всегда маскирует свою партийность, апеллируя к «общечеловеческим ценностям», «демократии вообще», «свободе вообще» и т.д. Набор аргументов для камуфляжа достаточно хорошо известен и может быть практически всегда дезавуирован с помощью вопроса «кому выгодно?», поскольку более веских оснований для вранья у буржуазии, как правило, нет.
Напротив, марксистско-ленинская пропаганда не скрывает своей партийности. Почему? Ответ очевиден. Партия рабочего класса, коренные интересы которого совпадают с интересами всех трудящихся, не нуждается в маскировке своих интересов. Если учесть, что современный рабочий класс ввиду научно-технической и информационной революций включает в себя и интеллигенцию, то от партийности пропаганды нельзя спрятаться даже при самом искреннем желании. Итак, партийность пропаганды проявляется прежде всего в применении классового подхода к явлениям действительности. Но не только в этом.
Партийность означает непримиримость к взглядам и учениям врагов рабочего класса. Если хотите, отношение к коммунизму как мировоззрению — это пробный камень, на котором легко проверять любое идейное построение. Если проследить за общественной деятельностью многих заметных фигур последнего времени, то очень хорошо видно, что антикоммунизм любого толка (либеральный, фашиствующий, монархический, национал-патриотический и т.п.) — обязательно ведет своего апологета к потере авторитета в массах. Увы, даже для лидеров компартий непоследовательность позиций в условиях невиданно обострившейся пропагандистской войны оборачивается огромными политическими потерями.
Партийность пропаганды проявляется также в ее наступательности. Выражать интересы класса, заинтересованного в ликвидации своего угнетенного положения, нельзя в оборонительной позе. Сформировать у людей, особенно молодых, убеждения, способные повести их к свержению власти капитала и утверждению власти труда, невозможно защищаясь. Только нападение, по всему фронту, в любое время – вот проявление принципа партийности в устном выступлении. Но — (вспоминая молодежную программу «Народного радио») — наступательность не означает крикливость и употребление ненормативной лексики. Напротив, наступательность лучше всего выражается в уверенном и спокойном (при любом эмоциональном накале) утверждении превосходства коммунистической идеологии над идеологией противника.
Конечно же, настоящее применение принципа партийности возможно только тогда, когда сам оратор действует в соответствии со своими личными убеждениями. Невозможно действовать с партийных позиций, если сам на них не находишься.
Итак, в соответствии с принципом партийности пропаганда всегда ведется в интересах класса. Вроде бы, приходим к противоречию с определением пропаганды — распространение знаний, которые не могут не быть научно установленными, т.е. носят объективный характер, не должно быть субъективным, т.е. преследовать определенные классовые интересы.
Научность пропаганды — это второй принцип, который необходимо соблюдать в любом устном выступлении. Как же увязать научность (объективность) и партийность (субъективность) пропаганды?
Для буржуазной пропаганды это противоречие, действительно, неразрешимо. Не случайно она, с одной стороны, всячески маскирует свою партийность, с другой — всемерно опошляет любые достижения науки, упорно сводя их к пресловутому «купи-продай». Отсюда следует, что и применение самых распоследних достижений науки не способно сделать буржуазную пропаганду по-настоящему научной. В самом деле, развитие и распространение в широких массах научных знаний враждебно капитализму, потому что убеждает в его порочности. Поэтому «научность» буржуазной пропаганды, заключающаяся в том, чтобы употреблять всю мощь научных достижений на доказательство недоказуемого, может использоваться только в кавычках или с приставкой «псевдо». Современная буржуазная пропаганда обожает рядиться в «научные» одежды в виде «манипуляции сознанием», «нейролинвистического программирования», «психотронных воздействий» и прочая, и прочая. Но сути дела это ни в коем случае не меняет.
Что же касается разрешения противоречия между партийностью и научностью в марксистско-ленинской пропаганде, то здесь полностью проявляется диалектическая логика. Пролетариат — подчеркнем, современный пролетариат, — единственный класс, который, придя к власти, заинтересован в уничтожении себя как класса и соответственно своего господствующего положения в обществе. Поэтому он коренным образом заинтересован в научном познании окружающего мирабез всяких кавычек и приставок — никаких корыстных интересов ему за наукообразием прятать не нужно. Поэтому партийность марксистско-ленинской пропаганды — верность интересам рабочего класса — не только не противоречит, но полностью соответствует научной объективности.
Научность пропаганды прежде всего проявляется в умелом использовании достижений науки, что невозможно без достаточно высокого научного уровня самого пропагандиста. Но применение принципа научности не исчерпывается содержанием выступления. Принцип научности проявляется и в организации пропаганды, разработке методики различных видов и жанров пропаганды, в использовании наиболее эффективных технических средств пропаганды и т.п. Все это в совокупности мы обязаны использовать, поскольку стать сильнее врага — это прежде всего стать умнее его, т.е. уметь правильно использовать принцип научности пропаганды.
Научность пропаганды с необходимостью влечет за собой ее правдивость (третий принцип). Сейчас, когда практически все СМИ в руках буржуазии, правдивость — наше главное оружие. Поэтому в деле устной пропаганды абсолютно необходим тщательный анализ используемых материалов, не допуская использования сомнительных аргументов.
Принцип правдивости имеет две стороны:
1) изложение фактов,
2) объяснение изложенных фактов.
Общеизвестно, что факты можно так представить, что впечатление сложится абсолютно искаженным. Но идущее вслед за тем истолкование неминуемо раскрывает классовые позиции толкующих. Основной прием буржуазной пропаганды: тенденциозная компоновка фактологического материала, «заказная» интерпретация с включением эмоциональных и подсознательных факторов в стиле «истерического материализма» — и заведомо ложное представление о происходящем сформировано.
Характерным примером буржуазной пропаганды является сериал «Сталин с нами», показанный по каналу «НТВ» в связи с 60-летием памяти И.В. Сталина.
Память о Сталине в течение более полувека, начиная с пресловутой речи Н.С. Хрущева на ХХ съезде КПСС (произнесенной, кстати, с нарушением Устава КПСС), рисовалась исключительно черной краской. Ослабление шельмования Сталина в годы пребывания на посту Генсека КПСС Л.И. Брежнева не означало реабилитации его имени, просто вопли о культе личности и сталинских репрессиях несколько притихли. Но в массовом сознании двух поколений закрепился облик Сталина как жестокого тирана, превыше всего ставящего факт своего пребывания у власти. Приход на высший партийный пост М.С. Горбачева вызвал новую волну «разоблачений» Сталина, гораздо бóльшую, чем во время хрущевской «оттепели». Два с лишним десятилетия лепилась немыслимая «чернуха», имевшая целью напрочь уничтожить в общественном сознании хоть какие-то вспышки положительных оценок советской эпохи. И что? Либеральные деятели, под вопли о «десталинизации» возрождавшие наиболее омерзительный — криминал-компрадорский — вариант капитализма в России, с ужасом обнаружили, что их старания дают противоположный результат. Имя Сталина, несмотря на все жуткие фальсификации опросов общественного мнения, уверенно выходит на первый план как символ заслуг человека, сделавшего для России неизмеримо больше, чем все надутые либералами авторитеты, вместе взятые. Серость окружающей действительности, умноженная на сонмище власть имущих ничтожеств, способных только разворовывать созданное трудом трех поколений советских людей и угодливо ползать на брюхе перед западными господами, неминуемо поворачивает общественное сознание к росту симпатий к Советской власти. Подобно тому, как транснациональный капитал, погружаясь в мировой кризис, видит, как снова и снова вырастают перед глазами исполинские фигуры Маркса и Ленина, российские «либерасты», обливаясь холодным потом, видят, что вся «десталинизация» является по сути наилучшей рекламой времени Великой Цели – времени строительства коммунизма. Времени стремления к светлому будущему — наилучшей национальной идеи, замену которой господа «либерасты» найти не в состоянии. Не в состоянии, потому что эта идея научно обоснована и объективно обусловлена. Сколько же было потрачено усилий, какие сумасшедшие деньги были вложены в то, чтобы сделать нас всех одноклеточными (ну, на худой конец, кишечнополостными)! Не выйдет! Люди все-таки хотят оставаться людьми.
Буржуазные пропагандисты (не все, конечно, но наиболее шевелящие извилинами) понимают, что ориентацию воздействия на общественное сознание необходимо менять. И вот на наиболее реакционном из телеканалов появляется сериал «Сталин с нами», автор которого вкрадчивым голосом из-за кадра вещает, что «этот фильм не стоит смотреть тем, кто склонен рисовать портрет Сталина только одним цветом». Претензии на научность и объективность налицо! Заодно — и на правдивость. И ведь многие — очень многие! — попались на эту удочку, с трепетным вниманием смотря «правду о Сталине», столь долго скрываемую официозными СМИ. И в самом деле, изображение многих фактов из биографии Сталина, ранее подававшихся исключительно под ядовитым «чернушным соусом», здесь дается с явным одобрением и с проекцией на государственные интересы. Стосковавшийся по правде телезритель вздыхает с большим облегчением: наконец-то состоялась реабилитация Сталина, а вместе с ним — и советских жизненных ценностей…
Стоп! Здесь-то и торчит еще более ядовитый крючок, на который цепляют недостаточно подготовленного слушателя. Что, собственно, реабилитируется из всей эпохи Сталина? Только форма управления государством. Жесткая, даже жестокая, способная собрать в кулак все силы для достижения поставленной цели. Достижения любой ценой, пусть даже ценой больших людских потерь. Но цель оправдывает средства — и это звучит резким противоречием лозунгам горбачевских «катастроечных» времен, когда чуть ли не каждый «либераст» норовил цитировать Достоевского с его «слезой ребенка», которой якобы не стоят самые возвышенные общественные цели, ежели при их достижении оная слеза не вытирается. Теперь те же господа вроде признают наглое лицемерие тех лозунгов, да заодно и откровенное передергивание Достоевского. Отчасти — потому, что они не в состоянии поставить перед людьми никакой цели, значимость которой была бы сопоставима с целями, которые ставились при Сталине (заметим: не только ставились, но и во многом достигались). Но только отчасти. Главный же замысел — в другом. Реабилитируя форму, господа усиленно выбрасывают содержание. И в этом они ничуть не противоречат тем самым лозунгам. Превознося методы сталинского управления, т.е. средства, они усиленно загоняют в небытие цель, во имя которой эти средства применялись. Зачем это делается? Ответ ясен: затем, чтобы выторговать себе право пользоваться такими же средствами, но для своих целей. А эти цели просты и примитивны, как все, что отражает интересы буржуазии: продолжать неограниченный грабеж всего, что можно ограбить. И, оставляя эту цель как главную, можно и Сталина похвалить, и вернуть мелодию гимна СССР (правда, воткнув в нее совсем другие слова), и помахать знаменем Победы (один день в году), и даже вернуть украденное имя Сталинграду (впрочем, тоже только бутафорски — на время праздников). А пока благодарный слушатель и зритель будет восхищаться «правдивостью и объективностью» властей, можно будет окончательно разорить все, что еще осталось от великой державы, созданной Сталиным, и довести численность населения России до пресловутой 30-миллионной колонии одноклеточных и миллионной «элиты», ползающей у порога западных благодетелей.
Итак, преломление принципа правдивости в буржуйском исполнении означает полное его отрицание и подсовывание фашистской диктатуры, по сравнению с которой Гитлер, Муссолини, Франко, Пиночет и иже с ними — нечто белое, пушистое и ласковое. Иначе и быть не может, если помнить о том, что всякая пропаганда носит классовый характер.
Коммунистическая пропаганда трактует принцип правдивости существенно по-другому.
Во-первых, должно быть дано полное соответствие сообщаемых сведений объективной истине, т.е. любые факты должны подаваться в связях (прежде всего, причинно-следственных). Если факт крупный — то и с привлечением связей исторического характера.
Во-вторых, должно быть истолкование непременно с классовых позиций (чем более правдиво, тем лучше для выявления перевеса коммунистической идеологии.
В-третьих, обязательное обобщение излагаемых фактов в концептуальном плане. Любой факт, интерпретация, демонстрация должны служить кирпичиками в мировоззрении слушателей.
Из правдивости,научности и партийности вытекает четвертый принцип пропаганды — связь с жизнью. В самом деле, если пропаганда отражает интересы народа, т.е. того абсолютного большинства населения, которое занято созидательным трудом, то ее эффективность тем выше, чем эта связь сильнее. Это следует из партийности (защита интересов трудящихся), научности (обязательная опора на научные достижения), правдивости (если нет должной связи с жизнью, то правдивость практически недостижима). Связь с жизнью — принцип, тоже пронизанный насквозь диалектикой. С одной стороны, любое выступление перед аудиторией должно опираться на информацию, взятую из непосредственной жизненной практики, и поэтому должно использовать достаточно большое число фактов, взятых из различных сфер жизни и «препарированных» для изложения перед аудиторией. С другой — факты, просеянные оратором, должны обязательно соотноситься с конкретными интересами и потребностями аудитории, т.е. иметь связь не с «жизнью вообще», а с жизнью конкретных слушателей (принцип конкретности пропаганды).
Поэтому реализация принципа связи с жизнью (как, впрочем, и остальных) требует от оратора огромной работы как во время выступления (учет момента, обстановки, ситуации, состава слушателей, их политического и культурного кругозора, наиболее волнующих их вопросов и т.д.), так и вне трибуны (достаточная база данных, ознакомление со спецификой предстоящего выступления, предварительный анализ аудитории, проработка возможных вариантов реакции слушателей и т.д.) Можно сказать, что принцип связи с жизнью по большому счету требует от оратора не просто не отставать в своем духовном развитии от требований времени, но всегда опережать эти требования, видеть перспективы лучше аудитории и уметь ее правильно ориентировать.
Но для этого необходима реализация пятого принципапропаганды — доступности. Без этого все четыре принципа могут не сработать.
Принцип доходчивости пропаганды обязательно включает: а) дифференцированность (учет особенностей аудитории — профессиональных, возрастных, образовательных и прочих); б) оперативность (у слушателей уже может сложиться мнение об излагаемых фактах, которое трудно изменить в ходе ограниченного по времени выступления, поэтому оратор никогда не должен «плестись в хвосте» у событий). Оперативность имеет огромное значение для формирования общественного мнения, а, в развитии, и для решения основной задачи пропаганды — формирования убеждений. Сегодня мы сталкиваемся именно с такой ситуацией, когда противник превосходит нас прежде всего в оперативности, владея СМИ. Поэтому в наше требование оперативности с обязательностью должна входить система опровержения неправильных представлений, доказательства их несостоятельности. Сегодня в реализации пятого принципа особую роль играет искусство полемики, требующее специального освоения.
Обратим внимание на различие между доходчивостью (доступностью) и популярничанием (популизмом). Разница принципиальная.
Доступность и популизм решают прямо противоположные задачи. Доступность означает подведение слушателя на основе простых и общеизвестных данных, с использованием несложных логических рассуждений или удачно выбранных примеров к главным, если угодно, судьбоносным выводам из этих данных, побуждая задумываться над все новыми и новыми вопросами. Блестящим примером такого рода может служить все та же беседа Ленина с Уэллсом. Полчаса общения с Лениным заставили задуматься Уэллса на всю оставшуюся жизнь! Это, впрочем, можно сказать не только об Уэллсе. Возвращаясь к наследию Сталина, необходимо подчеркнуть, что он мастерски владел как раз доступностью своих выступлений, умея о самых сложных вещах говорить предельно просто, но при этом ни в коем случае не опошляя их. Доступность — необходимое требование к коммунистической пропаганде.
Что же до популизма, то это не что иное, как изображение серьезных проблем, требующих принципиального разрешения, в заведомо опошленном виде, сводящее совместный поиск решения этих проблем к подсунутым рецептам и тем самым отвлечение слушателей далеко в сторону от их насущных интересов и потребностей. Это — один из излюбленных приемов современной буржуазной пропаганды, кровно заинтересованной в умножении числа идиотов (одна из наиболее цензурных неофициальных расшифровок СМИ — средства массовой идиотизации).
Вообще общественное устройство можно толковать через категории мудрецов, умных, дураков, идиотов и жуликов. Все эти категории основаны на оценке деятельности людей как единственной возможности удовлетворения насущных потребностей. Жулик — индивидуум, вся деятельность которого основывается на стремлении использовать чужой труд для удовлетворения своих потребностей. Заметим, что для жулика потребность в собственном созидательном труде отсутствует, так что в смысле потребностей жулик не отличается от животного, если вспомнить блестящее определение этого отличия, данное Энгельсом в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В частности, насаждение в человеческом обществе образа жизни по принципу «естественного отбора» а-ля Дарвин — это не что иное, как глобальное отражение системы ценностей жулика. То же относится и к концепции «рыночной экономики».
Остальные категории связаны с динамикой собственной деятельности людей. Именно, умный — это тот, кто умеет не повторять своих ошибок; дурак — тот кто не умеет их не повторять; мудрый — тот, кто умеет учиться на чужих ошибках и тем самым не делать своих.
Ошибкой назовем деяние, не соответствующее объективным закономерностям по неведению, преступлением — то же, но по умыслу. С точки зрения взаимодействия единичного с общим ошибка и преступление, как правило, равнозначны в статике, но неравнозначны в динамике.
(Бисмарк сдвинул градацию, приравняв умных к мудрым, дураков к умным. Но в этом-то и суть! Концепция Бисмарка отражала реакционные интересы господствующего класса, заинтересованного в абсолютном большинстве дураков, поскольку любой эксплуататорский строй — это господство жуликов. А если общество допускает господство жуликов, то оно, тем самым, состоит из дураков. Вспоминая еще и Наполеона, который ошибку считал хуже преступления, найдем и у него подтверждение той же формуле: осознание власти жуликов теми, над кем они властвуют, весьма для жуликов опасно.)
Следовательно, власть жуликов — т.е. капитализм — заинтересована в умножении количества дураков. Но дурак — категория, сама по себе лишенная абсолютности. Если некто задумался над повторением своих ошибок, то он, вполне возможно, научится их не повторять. Тем самым дурак, задумавшийся над своей дуростью, уже потенциально не дурак и вполне может перейти в категорию умных.
Но если умных наберется слишком много, то они вполне могут ликвидировать власть жуликов и передать ее мудрецам, поскольку сам факт нахождения у власти жуликов —ошибка со стороны управляемых и преступление со стороны управляющих. А это уже, простите, и есть социалистическая революция, поскольку ее генеральная цель — коммунизм, т.е. общество, где мудрые управляют умными, а жуликам места нет. В противовес капитализму, где жулики управляют дураками. Что же до идиотов (СМИ!), то это дураки, довольные тем, что они дураки. Только в этом случае власть жуликов устойчива. И именно это является основной целью буржуазной пропаганды.
Итак, в заключение подчеркнем: пять изложенных принципов — это ленинские принципы коммунистической пропаганды, которые были сформулированы им самим и неуклонно применялись на практике. Следование этим принципам — необходимое условие эффективности пропаганды, вести которую — наша с вами задача. Или власть жуликов над дураками и идиотами, или власть мудрых над умными. Все промежуточные состояния — переходные, т.е. неустойчивые. Выбор за нами.
В данной теме Вы можете напрямую задать свои вопросы и подискутировать с автором статьи.
Автор статьи:
Змиевской Григорий Николаевич,
доцент МГТУ им. Н.Э. Баумана, кандидат физико-математических наук, автор научных публикаций по физике, лектор
депутат Басманного муниципального Собрания (Совета) по Изб. округ № 4 (г. Москва), член КПРФ.
Спасибо,
с уважением