Поговорим о мифах. Какой конфликт в нашей многострадальной истории наиболее мифологизирован? Вопрос, конечно, риторический. А на втором месте? Гражданская война. И ту все логично. Смуте в любое время и в любом месте недостаёт чёткого образа врага. В ходе междоусобицы стороны вынуждены постоянно подбрасывать поленца в костёр ненависти и доступно объяснять сомневающимся, кто в конфликте свой, а кто чужой.
Ведь в отличие от войн между государствами и этносами в войне гражданской ответ на этот вопрос не так уж и очевиден.Первые мифы смуты моментально оформлялись в пропаганду, которая со стороны большевиков работала на таком заоблачно высоком уровне, что многие её постулаты до сих пор живут в обществе. Монархисты, капиталисты, помещики — это развёрнутое определение термина «белогвардеец», которое берегло советское сознание на протяжении многих лет. Беляки, золотопогонники. Сгусток негативной энергии.
Сохранились эти клише не только и не столько благодаря «Окнам сатиры РОСТА» или другим авангардным агиткам большевиков. Кино — вот настоящий производитель стереотипов и мифов. Именно кинематограф долгие годы тщательно вырисовывал того белогвардейца, с которым мы сроднились. И тут важно понимать, что даже симпатизируя белым мы часто представляем себе персонажей выдуманных.
У этой медали есть и обратная сторона. Идеологизированная советская киноиндустрия, создававшаяся в «полярнейшем из миров», так усердно трудилась над героико-революционными образами, лепила такие противоестественно идеальные типажи, что зритель невольно обращал большее внимание на «ту» сторону, более живую, более интересную. Настоящую. Конечно, человек, наполненный своими внутренними страстями, обыгрывает оживший гранитный памятник герою пролетарской революции. Режиссёры и актёры с течением времени тоже всё больше и больше интересовались образом врага, который было раскрыть проще, и в работе над которым было больше свободы творчества.
Таким образом, одновременно со стереотипными, однобокими и скучными врагами «Госкино» открыло нам самые интересные типажи, до которых кинематографу современному, увы, пока дорасти не удалось.
Итак, «белые» в «красном» кино — правда и мифы о братоубийственной войне.
КАНОНИЧЕСКИЕ ОБРАЗЫ
«Типичный белогвардеец» — реакционер-монархист, агент иностранного влияния и, скорее всего, просто неприятный человек — это первый «белый» образ, который подарил нам советский кинематограф в 20–30-е годы XX века. Картины того времени во всех смыслах «чёрно-белые» с очень чёткой границей между хорошими и плохими, своими и чужими.
Киноиндустрия в 1920-е и 30-е годы во многом жила ещё агитационными подходами к производству фильмов. В таком жанре нельзя допустить неоднозначности трактовки. Это доминирование пропаганды над искусством закономерно для СССР того времени и не должно вызывать удивления, достаточно посмотреть на руководителей советской кинопромышленности в предвоенные годы:
Мартемьян Рютин — член РСДРП с 1913 года, командующий войсками Иркутского военного округа в 1918 году;
Борис Шумяцкий — член РСДРП с 1903 года, участник Гражданской войны в Сибири;
Семён Дукельский — участник красного террора в Крыму, глава ОГПУ Одессы в 1921-22 годах.
На заре кинематографа в эпоху немого кино было снято более 100 лент (около 10% всего кинопроизводства советского немого кино), в которых так или иначе фигурировали «белые». Их образы в основном карикатурны и очень условны, зачастую они настолько жалки, что их побеждают дети (несохранившийся, увы, «Мишка против Юденича»). Исключением из массы подобных произведений является экранизация повести Бориса Лавренёва «Сорок первый», созданная в 1927 году одним из мэтров немого кино Яковом Протазановым. К этому произведению мы ещё вернёмся позднее в другой экранизации.
30-е годы в кинематографе запомнились прежде всего фильмом «Чапаев», главным предвоенным героико-революционным эпосом. Он характерен самобытным образом настоящего врага, на котором мы обязаны остановиться подробнее. Наконец, исход 30-х и 40-е гг. — эпоха культа личности как в стране в целом, так и в кино в частности («Разгром Юденича» и «Незабываемый 1919-й» — яркие представители «сталинианы»). Сталин уже с конца 20-х годов пристально следил за киноиндустрией, а с 1935 года предпоказы фильмов вошли в недельное расписание вождя. Роль «правильного» кино настолько возросла, что члены Политбюро в отсутствии Сталина не решались выносить вердикт фильмам (тогда кино стали снимать по тематическому плану, который утверждал Совнарком и Политбюро). В это время на смену белогвардейцам и интервентам в качестве основного врага пришли басмачи (яркий пример — фильм «Тринадцать»), военспецы, эсеры и троцкисты («Оборона Царицына»). Всего в период с 1932-й по 1953-й было снято более 400 картин, действия которых так или иначе затрагивают Гражданскую войну.
Умер Сталин, и кино получило глоток свежего воздуха, но «типичный белогвардеец» никуда не делся. Режиссёры старой школы и многие молодые режиссёры продолжили снимать фильмы с каноничным «злодейским» образом белых, удовлетворяя запросы «Госкино». Героико-революционный «Приключения неуловимых», драмы «Любовь Яровая» и «Железный поток», мюзикл «Бумбараш», комедия «Начальник Чукотки» и десятки других фильмов.
Рассмотрим пять типичных образов белогвардейцев советской фабрики грёз: «Октябрь» Сергея Эйзенштейна; «Чапаев» братьев Васильевых; «Незабываемый 1919» Чиаурели; «Новые приключения неуловимых» Кеосаяна; «Гори, гори, моя звезда» Александра Митты.
«ОКТЯБРЬ» (1928) РЕЖ. С. ЭЙЗЕНШТЕЙН
Единственный немой фильм в нашем списке — это «Октябрь» Сергея Эйзенштейна, снятый в 1928 году. Понятно, что фильм должен был выйти к десятой годовщине Октябрьской революции, но создатели немного не уложились в сроки. Эйзенштейн снимал чистую, как слеза ребёнка, идеологическую картину — «широкую ретроспективу революционной борьбы». Частично это ещё агитационная лента эпохи Гражданской войны (бессменный оператор Эйзенштейна Эдуард Тиссе в годы Гражданской снимал хронику), частично уже художественный фильм.
Белых в фильме представляет Лавр Георгиевич Корнилов. Реакционер, который идёт на Петроград ради реставрации монархии. Этот факт недвусмысленно подтверждается памятником Николаю II, который возвращается на пьедестал, собираясь из разбитых кусков. Сам Корнилов мечтает о славе Наполеона — его появление в картине на белом коне чередуется с образом Бонапарта. Немного неясно, как амбиции Наполеона сочетаются в нём с верноподданническими чувствами, но тем не менее. «Корнилов наступает!» — в кадре мелькают ордена, аксельбанты, эполеты, купола церквей… Доминирующий образ белых советского кино 20-х годов. Генерал у Эйзенштейна — это оживший большевистский плакат «Царские полки и Красная армия».
Говорить о какой-то реалистичности происходящего даже не приходится, никаких совпадений с реальностью, кроме факта похода генерала Корнилова на Петроград, в фильме нет.
«ЧАПАЕВ» (1934) РЕЖ. БРАТЬЯ ВАСИЛЬЕВЫ
Братья Васильевы (творческий псевдоним, на самом деле не родственники, а однофамильцы) в 1934 году выпустили фильм, без сомнения, культовый. Ему повезло быть созданным в эпоху, когда технические возможности уже позволяли снимать качественное звуковое кино, а культ личности пока не подобрался к кинематографии вплотную. Благодаря этому факту у нас есть возможность увидеть продуманный образ врага, который и стал каноном в советском кинематографе. Сами Васильевы говорили:
«Гражданская война много раз служила поводом для создания неглубоких, примитивных агиток, полуприключенческих фильмов, всегда вызывавших досаду и неудовлетворённость зрителя».
И эту тенденцию Васильевы решили нарушить. В «Чапаеве» белые представлены двумя основными персонажами — это хитроватый полковник Бороздин, главный противник Чапаева, и надменный поручик «в форме каппелевских частей». Бороздин — интеллектуал, и, в лучших традициях раннесоветского представления об интеллигенции, одной рукой подписывает приговор об экзекуции, а другой играет «Лунную сонату». Полковник знает, что за белыми стоят капиталистические интересы «союзников» («За нами Гурьев, а в Гурьеве нефть»), но, конечно, это его не смущает. Он умён и здраво оценивает Чапаева как опасного противника. В отличие от него поручик-каппелевец в грош не ставит красных и самоуверенно ведёт офицерские цепи в знаменитую «психическую» атаку: «На германском фронте имел честь драться с генералом Людендорфом. А теперь — че рт зн ает что. Ча-па-ев».
О сцене «психической атаки» и её неисторичности говорили и писали много, повторяться мы не будем. Атака эта ничего общего с реальностью не имеет, но изначально и не было задачи показать реальность. Это мощный символический акт — наступление чёрных колонн под гнетущий барабанный бой на светлое будущее пролетариата.
Развёрнутые (для того времени) белые образы и грозные сцены атаки вызвали тревогу в дирекции управления кино- и фотопромышленности, чиновники опасались, что в картине излишне «героизируется» образ белогвардейцев. Параноидальная мысль не имела под собой никакого реального основания. Васильевы сняли чёткую контрастную картину, в которой сильные стороны врага показаны лишь для того, чтобы усилить эффект от конечной победы трудового народа.
Тем не менее купюр избежать не удалось. Так, например, была вырезана сцена с исполнением поручиком-каппелевцем в салон-вагоне монархической песенки «Алаверды» (это настоящая белогвардейская песня, её автор — капитан Константин Сергеевич Попов, офицер Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка и Добровольческой армии). «Увидеть вновь коронованье! Спеть у Кремля „алаверды“». К счастью, вырезанная сцена сохранилась:
«Чапаев» задал определённый тон в изображении характеров белогвардейцев в кино на долгие годы. Они отважны, умны, опасны, но наделены яркими негативными чертами — надменность, жестокость и «чуждость». Прежде всего, белые — яркие представители класса эксплуататоров. Достаточно сравнить штаб Чапаева в небольшой избе и белогвардейский штаб — огромное помпезное и гулкое здание с колоннами или роскошный штабной салон-вагон Бороздина; Петьку, адъютанта Чапаева, и забитого полковничьего казака-вестового, георгиевского кавалера, драящего пол под Бетховена в исполнении начальника.
Выяснить прототип поручика возможным не представляется, так как Каппель против Чапаева никогда не воевал, а вот полковник Бороздин имеет вполне реальный прообраз — это уральский казак генерал-майор Николай Бородин, выходец из небогатой казачьей семьи, ветеран русско-японской и Первой мировой войн. Во время рейда на Лбищенск, в котором и погиб Чапаев, он выполнял функции начальника штаба казачьего отряда. Бородин был убит 5 сентября 1919 года в Лбищенске красноармейцем Волковым, выстрелившим в спину генерала из стога сена.
Тут-то мы и подходим к главной махинации братьев Васильевых. Они рисуют нам белогвардейца, которого недалёкие советские функционеры критиковали за лишнюю «героизацию» и «реабилитацию», но не показывают нам настоящего противника Чапаева. В образе уральского казака гораздо сложнее сыграть на контрасте с трудовым народом, белому же офицеру достаточно нацепить пенсне, посадить за рояль и приписать несколько французских фраз — враг, сколь бы он ни был героический, готов.
«НЕЗАБЫВАЕМЫЙ 1919 ГОД» (1951). РЕЖ. М. ЧИАУРЕЛИ
Экранизация пьесы Всеволода Вишневского «Незабываемый 1919 год» — типичная «сталиниана», в которой повествуется о напряжённой обороне Петрограда от белогвардейцев и роли Сталина в этом мероприятии. Иосиф Виссарионович приходит на помощь осаждённому городу, который готовят к эвакуации, в самый ответственный момент, когда никто другой помочь уже не в состоянии («Сталин. Теперь только Сталин», — говорит Ленин после доклада о ситуации на подступах к бывшей столице).
Идея «Незабываемого 1919» предельно проста — западные державы во главе с Черчиллем и при помощи белогвардейцев (армия генерала Родзянко) и предателей внутри Петрограда (военспецы и офицеры кронштадтского гарнизона) пытаются захватить Петроград, а за ним и всю Россию, но благодаря личному вмешательству Иосифа Виссарионовича план проваливается.
История «белая» в фильме разворачивается вокруг семьи генерала Неклюдова. Некогда состоятельные помещики и фабриканты, они оказываются не у дел после прихода к власти большевиков. Потеряв все своё состояние, генерал Неклюдов принимает решение воспользоваться помощью иностранных держав в борьбе с коммунистами. Разумеется, он берёт от представителей иностранных разведок деньги. Младший сын генерала — Николай — полностью разделяет позицию отца, а старший сын — Александр — осуждает родственников за соглашательство («Я просто русский человек и для меня Россия дороже всего»). Старый генерал отправляется в Лондон для доклада перед представителями Антанты и заручается поддержкой английского флота.
Генерал Неклюдов — недалёкий человек, которого характеризует определение «квасной патриот». В самом буквальном смысле. Сцена из русского ресторана в Париже:
— У нас есть все, ваше превосходительство! Имеется даже настоящий хлебный квас!
— Хлебный квас! В Париже?!
— Так точно, ваше превосходительство!
— Боже ж ты мой! Значит, жива ещё матушка Россия!
Николай Неклюдов, будучи начальником кронштадтского форта «Красная горка», по приказу союзников и своего отца поднимает восстание кулацкого элемента гарнизона. После восстания он приказывает казнить коммунистов и своего старшего брата Александра, приехавшего остановить предательство. После разгрома Сталиным мятежа «Красной горки» Неклюдов бежит из крепости и обличает английского эмиссара в бездействии и предательстве. В финале он стреляет себе в сердце на глазах адмирала и Неклюдова-старшего.
Такой тип, как Александр Неклюдов — это новый сталинский персонаж, родившийся в конце 40-х годов и немыслимый в 20-е, 30-е годы. Дворянин или интеллигент, бывший офицер, беспартийный патриот, он точно понимает, что только большевики могут спасти Россию и безоговорочно встаёт на сторону новой власти в борьбе с иностранной интервенцией.
Если отвлечься от мира, выдуманного воспалённым разумом Всеволода Вишневского и воплощённого на экране режиссёром Чиаурели, то мы увидим мало совпадений с реальностью.
Восстание на батарее подняли, конечно, не кулаки, а бывшие унтер- и оберофицеры, служившие в пулемётной команде гарнизона. В фильме не говорится о том, что «Красную горку» поддержали соседние форты и батареи Кронштадта, а также тральщик Балтфлота. Не говорится и о том, что гарнизон в полном порядке отошёл из обречённого форта, а РККА вошла уже в пустую «Красную горку» через сутки. Ни английский флот, ни Белая армия не знали о восстании на форте и начали предпринимать активные действия только в день оставления крепости гарнизоном.
Из всех многочисленных кинематографических Неклюдовых реальный прототип был только у «Николя» Неклюдова, коменданта «Красной горки». Никакого брата-коммуниста, которого он приказывал бы повесить, конечно, не существовало.
Кроме того, Неклюдов благополучно пережил восстание на форте и потом успешно воевал в Северо-Западной армии генерала Юденича. В своих воспоминаниях, написанных за границей, он не вспоминает ни о союзниках, якобы участвовавших в подготовке восстания, ни об армии генерала Родзянко:
«…Идея о созыве Учредительного Собрания была ещё жива в России. Дать правителя стране, назначив его путём свободного голосования, не прибегая к насилию диктатуры, казалась осуществимой. В истории России часто встречались подобные примеры, так, например, получила своё начало династия Романовых. План восстания состоял в том, чтобы образовать Временное Правительство, поднявши против Советов гарнизон Кронштадта, Балтийский флот, в следующей стадии — Петроградский гарнизон. С их помощью — переарестовать всех комиссаров и коммунистов во всех частях и гражданских учреждениях. По образование Временного Правительства начать переговоры с командующими Белых Армий для совместных действий…»
«НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НЕУЛОВИМЫХ» (1968). РЕЖ. Э. КЕОСАЯН
«Неуловимые мстители» — одна из самых известных лент о гражданской войне, поэтому избежим пересказа сюжета или характеристики фильма. Что нужно знать об этой картине? Это детская героико-революционная лента. Образы в ней предельно упрощены для лучшего усвоения юным зрителем, но, несмотря на чёткую границу «хороший — плохой», Кеосаяну не удалось избежать неприятных инцидентов с «Госкино» и пришлось спасать картину от ножниц монтажёра. Актёр Сичкин, исполнитель роли Бубы, вспоминал:
«Министр кинематографии Романов вызвал Кеосаяна и приказал вырезать из второй серии „Неуловимых“ кадры, где лошади топчут чёрное знамя генерала Врангеля, на котором было написано „Свобода“. — Это почему надо убрать? — сказал Кеосаян. — У Врангеля была своя свобода, и он за неё воевал, — и не вырезал».
Белые в картине представляют особенно одиозный тип врага — все три ведущих персонажа контрразведчики:
Полковник Леопольд Кудасов (Аркадий Толбузин) — начальник врангелевской контрразведки. Классический киношный садист, скрывающийся под маской интеллигентности. «Полковник сумеет ему развязать язык. Полковник умеет это делать лихо», — говорит в бильярдной один из офицеров.
Штабс-капитан Овечкин (Джигарханян)— контрразведчик, помощник Кудасова. Его ёмкую характеристику мы слышим из уст Бубы Касторского: «Полуинтеллигентный штабс-капитан… любит две вещи: сыграть на бильярде и послушать „Боже, царя храни!“».
Поручик Перов (Владимир Ивашов) — адъютант Кудасова, запомнился зрителям исполнением псевдобелогвардейской песни «Русское поле».
Немного оттеняют грозных контрразведчиков комические образы солдата-конвойного (Савелий Краморов) и пьяного офицера (Евгений Вестник), пристающего к женщинам на улицах: «Мадам, позвольте вашу ручку».
Общая картина Севастополя при Врангеле, в котором и разворачивается действие фильма, — праздность, роскошь, беззаботность и алкоголизм. Основные декорации фильма — бильярдная, ресторан, кабаре.
Идеализировать контрразведку мы не будем. На Юге она была замешана в нелицеприятных махинациях вплоть до грабежей. Несмотря на всю лубочность, довольно точно в фильме раскрыт тот факт, что в контрразведке белых служили преимущественно армейские и гвардейские офицеры (Овечкин — бывший офицер лейб-гвардии гренадерского полка), в то время как в Российской Империи предпочтение отдавалось жандармским офицерам.
«ГОРИ, ГОРИ, МОЯ ЗВЕЗДА» (1969). РЕЖ. А. МИТТА
Трагикомедия о бродячем режиссёре-коммунисте (Олег Табаков), который ездит из города в город с авангардными постановками Шекспира, пытаясь заинтересовать революционным искусством рабочий класс и крестьянство. В лице главного героя Володи Митта подразумевал образ Мейерхольда с его «Театральным Октябрём». Действия картины разворачиваются на Юге России в 1920 году. Изначально лента называлась «Комедия об Искремасе» (Искусство — революционным массам), но такой заголовок не утвердили в «Госкино». Режиссёр фильма вспоминал:
«…Начальство раскритиковало — непонятно, кто это — „Искремас“? И я тогда предложил другое — „Гори, гори моя звезда“. И вот этот вариант одобрили, у них это название ассоциировалось с чем-то красноармейским. Но „начальники“ либо забыли, либо не знали, что это слова романса, который пел Колчак, когда его вели на расстрел…».
Небольшой провинциальный городок задерживает главного героя на время более продолжительное, чем он предполагал. Одна из причин заминки — это занятие города белым полком, который пробивается в Крым к Врангелю. Примечательно, что белых офицеров играют три известных советских режиссёра — Владимир Наумов, Марлен Хуциев и Константин Войнов.
Штабс-капитан (режиссёр Владимир Наумов, постановщик еще одного фильм из нашего списка — «Бег»), начальник отряда, освобождает режиссёра из тюрьмы, в которой тот оказался за непреднамеренный поджог театра во время постановки.
Безымянный капитан («Моё имя отчество — господин штабс-капитан») вынуждает идейного режиссера поставить спектакль в городском театре для поднятия боевого духа «господ офицеров и счастливых горожан». Характеристику офицеру даёт сам главный герой: «Интеллигентный негодяй — самое страшное, что есть на свете».
Добавить тут нечего. Капитан — единственный в картине, кто наравне с режиссером разбирается в искусстве. Он начитан и в меру образован, воспитан. За внешней маской интеллигентности скрывается знакомый нам образ жестокого белогвардейца, прикрывающего злодеяния законностью: «И обязательно повешу! Но по суду».
Штабс-капитан издевается над режиссером, произнёсшим проникновенную разоблачительную речь в адрес офицера, и заставляет играть в «кукушку». Зрителю может показаться, что это изощрённая пытка, однако это не так. «Кукушка» — это забава гарнизонного офицерства Русской императорской армии.
Безымянный офицер погибает во время боя с наступающими на город красными.
ОБРАЗЫ ОТТЕПЕЛИ
После смерти вождя народов и развенчания культа личности (на XX съезде, кстати, поднимался и вопрос «сталинианы») советский кинематограф ждали большие перемены. Во-первых, Вторая мировая война сняла с белогвардейцев тяжелую роль главного врага советского народа, со времени эйзенштейновского «Невского» им становятся немцы. Этот факт позволил режиссёрам не так сгущать краски вокруг «белых» персонажей. Да и вообще, перемены в обществе после ВОВ, коснувшиеся и отношения к офицерству, погонам и орденам, несколько сгладили разницу между белыми и красными. Во-вторых, разрушение культа личности объективно оздоровило атмосферу в кинематографе. Послесталинские главы «Госкино» (Алексей Романов и Филипп Ермаш) были на фоне чекиста Дукельского и старого большевика Шумяцкого просто либералами от кинематографии. Создатели картин перестали соревноваться друг с другом в создании лизоблюдских сюжетов и образов, так негативно сказывавшихся на конечном материале. Конечно, «кинооттепель» не была «весной» в полном смысле слова, но в 50-е, 60-е и 70-е годы родились наиболее интересные и неоднозначные «белые» образы.
«…Фильмы (о Гражданской войне) сыграли огромную роль в массовом восприятии поздних советских людей. Так же как музыка The Beatles и отдельные западные кинофильмы формировали неоднозначное, где-то даже уважительно-завистливое отношение к современному Западу. Неповоротливый, закостеневший к тому времени агитпроп был здесь бессилен…» — писал д.и.н. Владимир Хандорин.
«СОРОК ПЕРВЫЙ» (1956). РЕЖ. Г. ЧУХРАЙ
Первый фильм, в котором белогвардеец едва ли не главный герой — это экранизация повести Бориса Лавренева «Сорок первый» (первая экранизация — 1927, вторая — 1956).
Фильм рассказывает нам трагическую историю любви красной девушки-снайпера Марютки и белогвардейского поручика Говорухи-Отрока (Олег Стриженов), направленного к Деникину Верховным правителем Колчаком и схваченного красными где-то в районе Аральска. Девушке выпадает задача конвоировать пленного, который обладает некими ценными сведениями. В пути лодка с белогвардейцем и конвоирами разбивается, и герои оказываются на пустынном острове. В замкнутом пространстве между роковым красавцем поручиком и девушкой вспыхивают чувства, которые ждёт трагический финал. На горизонте появляется белый баркас, поручик бросается к своим и Марютка стреляет ему спину, так как не может допустить, чтобы офицер ушёл живым. Девушка проявляет классовую сознательность, выбрав между чувством любви и чувством долга последнее.
Поручик и в повести, и особенно в фильме (экранизация сгладила реалистичную и немного грубую повесть) — герой кругом положительный. Он бесстрашен, умён, благороден, он, в конце концов, очень красив. Он с чувством превосходства смотрит на своих победителей, стойко себя ведёт перед лицом очевидной угрозы расстрела. Распахнутый китель, на котором поблескивает Георгиевский крест, прямой взгляд — его образ, безусловно, героический. За полтора часа экранного времени поручик не делает ровным счётом ничего такого, за что его на самом деле можно было бы застрелить.
Подобная картина, особенно тот факт, что Марютка в финале «выражает горькое сострадание о смерти поручика», вызвала бурное обсуждение ленты на заседании худсовета «Мосфильма». Представители старой героико-революционной школы — режиссёр Ефим Дзиган (автор сталиниад «Мы из Кронштадта» и «Первая конная»), режиссёр Сергей Юткевич (автор фильма «Человек с ружьем») и сценарист Иосиф Маневич выразили осуждение такому развитию событий. За Чухрая вступились многие критики и режиссеры, отстоявшие в итоге картину. Формулировки защитных речей, правда, шокируют:
«…Когда она убила Говоруху-Отрока, — она искупила все. И совершает она этот поступок во имя революции, во имя любви: убивая, она его спасает. Вот идейный вывод фильма».
Несмотря на симпатичность поручика, нам показан враг. Его последнее слово «Наши!», обращённое к лодке с белогвардейцами, оправдывает выстрел Марютки. Весь образ гвардии поручика Говорухи-Отрока кричит о том, что он другой. У него блестящее петербургское светское прошлое, у него сестра Нелли («Такого и имени христианского нету »), он рассуждает о «шкале Фореля». Внешность его обращает на себя внимание красноармейцев и Марютки, поручик больше похож на иностранца — кожа «будто в сливках мыли», бездонные голубые глаза как «французская синька». Не вызывает сомнений то, что он либо помещик, либо фабрикант. Кричащий образ буржуя, так красиво ложащийся в логику войны с капиталом, муссировала советская критика:
«…его губы кривятся в пренебрежительной усмешке дворянина, чувствующего своё превосходство над простой рыбачкой…»
Между тем автор повести, Лавренёв, был офицером военного времени в Русской императорской армии. Он повоевал в Гражданскую войну на стороне красных, а возможно и на стороне белых. И вот фигура Бориса Лавренёва, мещанина и сына учителя, куда более характерна для белого офицерства, чем его герой гвардии поручик Говоруха-Отрок, тип в Белой армии довольно редкий.
«СЛУЖИЛИ ДВА ТОВАРИЩА» (1968). РЕЖ. Е. КАРЕЛОВ