| По случаю праздника Дня Космонавтики вспомнилась одна из страничек моей “трудовой биографии” в космической отрасли родного отечества. Шли лётно-конструкторские испытания (ЛКИ) космических “объектов” (так именовались тогда спутники и космические аппараты военного назначения) системы ИС. Что это за "объекты" любопытные могут найти здесь:http://www.popmech.ru/article/4397-kosmicheskie-istrebiteli/. В один прекрасный день (похоже, что это было 27 октября 1967 г) в нашем “центре управления” в Хамовниках собрались многочисленные высокие гости, в числе которых были представители ВПК, МО, МОМ, зам'ы генеральных конструкторов предприятий, участвовавших в разработке и наземных испытаниях объекта ИС и смежных организаций. Здесь же разместилась и оперативно-техническое руководство (ОТР), которое и обеспечивало непосредственное управление космическим объектом в рамках заданной программы испытаний. За 10 минут до назначенного времени пуска ракеты-носителя по громкой связи начался репортаж со стартовой позиции полигона "Байконур" (Тюра-Там). Звучат знакомые команды: - Протяжка... - Пуск... - Подъем!.. В зале все замирают и остаются в таком состояния до тех пор, пока из динамиков не доносится: - Есть отделение объекта! У многих присутствующих вырывается вздох облегчения, кто-то из разработчиков ракеты-носителя даже аплодирует. Через 10-12 минут космический аппарат выйдет из зоны радио-видимости камчатского НИПа (научно-измерительного пункта), последнего на территории Союза и начнётся "глухой" (не контролируемый отечественными радиосредствами) участок орбиты КА. По заданной программе полёта объект “ИС” на этом участке своего орбитального движения должен будет выполнить первый манёвр (отработать разгонный корректирующий импульс). Вход объекта в космическое пространство над территорией СССР ожидается примерно через 50 минут и первым "встретить" его своими радиосредствами должен симферопольский НИП. А это значит, что перед членами расчётов симферопольского НИПа стоит весьма ответственная задача обнаружить в заданном узком интервале времени сигналы с борта объекта и начать проведение радиоконтроля его траектории, параллельно передавая данные траекторных измерений (угол места, азимут и наклонная дальность до объекта) в вычислительный центр КИК. По данным траекторных измерений в ВЦ будет решаться краевая задача и на основе полученного решения определены параметры фактической орбиты космического аппарата... Но вот истекает расчётное время входа ИСа в зону радиовидимости симферопольского НИПа, а доклада о приёме сигнала с борта нет. Проходит ещё 5 минут.., 7 минут... "Нет сигнала" - докладывает начальник НИПа. Теоретически объект уже должен выйти из зоны крымского пункта. Далее по трассе полёта КА его должен встречать подмосковный НИП, но и оттуда идёт неутешительное: cигнала нет. Председатель ОТР, а это начальник нашего отдела полковник Крюков, кандидат наук, человек очень достойный, работавший ещё под руководством Королёва в 1946 году в Германии, собирает совещание членов ОТР. Вопрос один - версии о причинах отсутствия сигнала с борта и какие меры следует предпринять по поиску объекта. Версий несколько, включая предположение о движении объекта по нерасчётной траектории, но в качестве основной остановились на неисправности бортового ответчика (РДМ), работающего по запросам от наземной РЛС. На борту есть ещё запасной нештатный приёмо-передатчик "Рубин", на который можно было бы перейти по команде с земли. Однако, есть одно НО: Рубин по уровню потребляемой энергии в два раза превосходит РДМ и потому есть опасение, что "Рубин", если и не "пoсадит" аккумуляторные батареи, то может существенно понизить их энергоёмкость, а им (батареям) ещё работать, как минимум на двух очередных витках. Хотя Крюков, как я уже сказал, человек технически эрудированный, думающий и очень ответственный в принятии решений, но он же и очень осторожный. Перед ним возникла дилемма - дать "добро" на переключение комплектов, но тогда вся ответственность за возможный неуспех выполнения программы полёта из-за "подсевших" батарей ложится на него. Если же отказаться от попыток перейти на запасной ответчик, то в этом случае он может сослаться на предостережение от разрабочиков системы энергопитания. В процессе обсуждения возникшей ситуации Крюков всё добивался от разработчиков гарантий, что аккумуляторные батареи выдержат нагрузку при работе с "Рубином", а те, не будучи в этом уверенными, отказывались давать подобные гарантии. Как позднее я понял, никому не хотелось оказаться тем самым "человеческим фактором". по вине которого была сорвана программа испытаний важного объекта оборонного назначения. Но тогда мне, молодому да раннему, все эти дискуссии представлялись обыкновенным проявлением трусости и нерешительности. Выдать команду на переключение и немедленно, тогда хоть какую-то информацию получим: заработает ответчик – определим фактическую орбиту, не заработает, значит дело не в ответчике. А тем временем объект приближается уже к сибирскому НИПу и по сути, это последняя попытка обнаружить его. Я смотрю на часы и невольно начинаю нервничать: вот так в болтовне сейчас безо всякой пользы для дела будет погублен космический аппарат, который мало того что обошёлся государству в копеечку, но и не дал никакой сколь-нибудь полезной информации его разработчикам. Когда по моим прикидочным расчётам до входа ИСа в зону сибирского НИПа оставалось 3-4 минуты я, как полноправный член ОТР и к тому же ведущий по объекту ИС, решил тоже подать свой голос: "Время для принятия решения истекает. Будем мы выдавать команду на переключения ответчиков или нет?" Крюков мой вопрос проигнорировал, но кто-то из членов ОТР так же решительно ответил:"Конечно будем!" Для меня эти слова прозвучали чем-то вроде призыва к действию. В конце-концов, я - ведущий по объекту или "тварь дрожащая"!  Я молча поднялся из-за стола и решительным шагом направился на командный пункт (КП) Центра. На КП круглосуточно дежурит смена оперативных дежурных, через которых в случае чрезвычайных ситуаций на НИПы могут выдаваться устные распоряжения по громкой связи. Быстро записываю в журнал оперативного дежурного текст распоряжения о выдаче на борт команды 04 и ставлю свою подпись от имени ОТР. Дежурный тут же голосом передаёт моё распоряжение на НИП, оттуда поступает подтверждение полученного распоряжения и я замираю в ожидании... Проходит минута, другая и вот из динамика звучит такое долгожданное: "В 23.30 на борт объекта "ИС" выдана команда 04. Команда прошла. Станция "Кама" ведет приём сигнала, сигнал устойчивый!" Просто сказать, что меня обрадовало это сообщение - значит ничего не сказать. В ту минуту я себя чувствовал едва ли не спасителем Вселенной.  На радостях я схватил микрофон и торжествующим голосом повторил только что принятый с сибирского НИПа текст сообщения по местной трансляционной сети. В приподнятом настроении покидаю счастливый для меня командный пункт и захожу в зал. Оглядываю присутствующих победным взглядом и вдруг замечаю, что никакого особого ажиотажа моё сообщение среди присутствующих не вызвало. Представители разработчика приняли его, как должное, типа "иначе и быть не могло", а на лице моего уважаемого начальника читалась смесь чувства ущемлённого самолюбия и неуверенности: а дальше-то что? И только теперь до меня дошло, как я, не желая того, подставил хорошего человека, моего начальника. Ведь принимать решения по управлению бортовой аппаратурой объекта – это его и только его право, а он, как председатель ОТР никакого решения не принимал. И случилось это всё на глазах высоких гостей и руководства нашей организации. Случилось то, что позднее в глаза Крюкову озвучил его старший начальник: "Тобой командуют твои подчинённые!" Что обиднее подобной реплики мог услышать заслуженный человек?! Но и это ещё было не всё, а лишь началом того, что пришлось пережить через пару часов и моему начальству, и лично мне... _________________ Часы бьют. Всех. |
